Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Астматический приступ

 Альфред Зиглер

глава из книги "Архетипическая медицина"

 

      Бронхоспазм, или же удушье, является характерным синдромом клиники внутренних болезней, влекущим за собой различные последствия. С одной стороны, он может протекать без ощутимого физического эффекта, с другой – в организме возможно возникновение необратимых изменений, которые могут привести к летальному исходу. Бронхиальная астма – самая распространенная форма данной патологии – вероятно, вследствие непредвиденности возникновения приступов заболевания. Не смотря на то, что приступы являются наиболее ярким проявлением бронхиальной астмы, периоды ремиссии не столь драматичны. Так же, как и в случае многих актуальных медицинских проблем человечества, астма носит эпизодический характер, что ведет к увеличению уровня нетрудоспособности населения. Данный паттерн аналогичен общему паттерну человеческой жизни, который, подобно каскаду, шаг за шагом неумолимо приближает смерть. 

    психология К.Г.Юнга  Астма проявляется в виде удушья, каждый раз угрожающего жизни больного. Приступ протекает так, как если бы бронхиальное дерево неожиданно сузилось в панике и перестало удовлетворять основную потребность легких (в обычных ситуациях саму собой разумеющуюся). Акт выдоха, в частности, затруднен или же отсутствует. Страх отражается в глазах пациента, но он мужественно берет себя в руки, стараясь по возможности улучшить прохождение воздуха по дыхательным путям. Его лицо приобретает цианотичный оттенок. Ближе к окончанию приступа, пациент начинает кашлять и отхаркивать мокроту. В целом, достигается эффект, сравнимый с внезапным чувством страха чего-то ужасного и неизвестного, на чем впоследствии формируется фиксация внимания. Нередко приступы случаются именно тогда, когда их меньше всего ожидают. Часто бросается в глаза несоответствие между силой приступа и относительным самообладанием, с которым пациент отвечает на все вопросы врача. Его голос может звучать на удивление безучастно, мышление оставаться ясным и логическим. Как если бы пациент смог сохранить самоконтроль до последнего своего вдоха без размышлений о бесповоротности произошедшего с ним события. 

      Врач-терапевт поведал бы нам, что бронхиальная астма возникает в результате спазма некоторых участков бронхов, что происходит вследствие воспалительного процесса и набухания их слизистой оболочки, а также вследствие накопления слизи в верхних дыхательных путях. В результате отток воздуха из легких блокируется сжатием бронхов – феномен, который со временем приводит к потере легкими эластичности и образованию полостей, что в дальнейшем ведет к развитию эмфиземы легких. Наиболее опасным проявлением астмы является так называемым «астматический статус», приступ, который способен непрерывно продолжаться в течение нескольких дней. Для пациента это состояние становится серьезным испытанием. Очень часто оно приводит к летальному исходу, так как давление в легких может стать настолько высоким, что происходит разрыв сосудов с развитием легочного кровотечения. Кроме того, за счет возросшей нагрузки на легкие, возрастает нагрузка и на правое сердце, что приводит к его декомпенсации вплоть до летального исхода. 

      Тем не менее, даже в случае смерти от асфиксии, на вскрытии не всегда обнаруживаются видимые изменения тканей и органов. Бронхиальная астма относится к числу  тех  заболеваний человека, в результате развития которых он может умереть даже при относительно низком уровне соматизации. В большинстве случаев посмертные признаки патологии не наблюдаются. Внезапная смерть такого характера аналогична тому, что этнологи называют «смертью вуду», когда один из членов племени неожиданно погибает после получения угрожающего послания свыше. Острая внезапная смерть от бронхиальной астмы является не чем иным, как особой формой этого явления. В действительности, большая часть человеческих смертей может быть расценена как «смерть вуду», поскольку в процесс включаются схожие механизмы – единственным отличием является  то, что иногда смерть пациента наступает в результате первого предупреждения, иногда – после нескольких. Более того, этот принцип распространяется не только на смерть от асфиксии, но и на летальные исходы инфарктов и апоплексических ударов. Даже первый приступ бронхиальной астмы может повлечь за собой летальный исход, несмотря на то, что смерть обычно играет по установленным правилам и, в большинстве случаев, возникает уже после того, как у пациента разовьется серьезная респираторная патология.

      Бронхиальная астма является легочной соматизацией ощущения упущенных возможностей, сопровождающегося чувством бессмысленности и бесцельности собственного существования. Таким образом, болезнь особенно часто поражает тех, кто частично или полностью не может реализовать свою насущную потребность быть лидером, кто считает свое отношение к жизни «вдохновенным», у кого «перехватывает дыхание», когда последнее слово остается за  кем-либо другим. Когда вдох заблокирован, их речь, так же как и их дыхание, делается прерывистой. Известно, что астматиками часто становятся несколько тщеславные, идеалистичные и высоконравственные люди. Порой они заходят настолько далеко в своем идеализме, что превращаются для своего окружения в тиранов, расценивающих малейшее расхождение во мнении как лобовую атаку за право существования. В итоге любая попытка ослабить их пыл воспринимается как удар, вследствие чего они еще больше укрепляются в своем идеализме, используя его в качестве несущей опоры для обеспечения собственной безопасности. Не смотря на то, что они могут весьма успешно достигать своей цели в общении с другими людьми, их чувствительность и ранимость к коварным приступам их недуга лишь возрастает. Чем более достижимыми для них становятся такие их идеалы, как искренность, чистота и ясность, и чем дольше они имеют возможность их хранить за счет управления собой и окружающими, тем больше увеличивается риск реализации их гиперчувствительности и, несомненно, вероятность возникновения приступа.

      Выделить селективные факторы, запускающие реакцию сенсибилизации, не представляется возможным. Даже среди самых безобидных явлений гиперчувствительность пациента находит тело болезни. Не смотря на то, что астма относится к аллергическим заболеваниям, отдельно взятые факторы окружающей среды не столь важны для провокации приступа. Выявлено, что специфический аллерген участвует лишь в 20% случаев астмы. Но даже при его непосредственном участии в реакции гиперчувствительности, пациенты могут испытывать приступы в отсутствие этого аллергена. Кроме того, не только сами аллергены, такие как домашняя пыль, пыльца растений и шерсть домашних животных, провоцируют приступ, но и изображения животных, растений, дымящих локомотивов и тому подобных вещей. В некоторых случаях один только вид высокой горы или же человека, занимающего более высокую позицию, чем больной, может привести к развитию приступа. По-видимому, любой фактор, угрожающий «вдохновенному» образу жизни астматика или же таковому отношению к ней, является достаточным для развития состояния внутреннего смятения и удушья.

      С прочими заболеваниями человека астму объединяет то, что заранее определить точный пусковой фактор развития процесса не представляется возможным. Основываясь на клиническом опыте, практически все болезни можно классифицировать как аллергические реакции, поскольку все они начинаются с реакции гиперчувствительности организма, используя в качестве факторов, провоцирующих заболевание, агенты, не являющиеся патогенными в обычных условиях.

      Понимание и способность проникнуть в сущность астматического процесса с психологической точки зрения полностью опровергает ныне существующее утверждение о наследственном и аллергическом происхождении астмы. В настоящее время, наследование или же наследственная предрасположенность к заболеванию, играют главенствующую роль в понимании его возникновения, что было продемонстрировано на опыте с близнецами. Частота заболеваемости астмой среди монозиготных близнецов в два раза выше, чем среди гетерозиготных, чем доказывается то, что факторы окружающей среды играют не столь важную роль в этиологии заболевания, сколь наследственность. По-видимому, существует предрасположенность к заболеванию в «астматических семьях», которая определяет их стиль жизни и стандарты достижения успеха. Эта же предрасположенность вызывает соответствующую соматизацию, выполняя тем самым функцию Природы по разрушению и «уничтожению». 

     юнгианский взгляд на болезни Порой даже в раннем детстве предрасположенность использует окружающую среду ребенка в своих целях, следя за тем, как родители и учителя вовлекаются в поведенческий паттерн, ведущий к формированию «астматической» личности. С одной стороны, лидерство, с другой – подчинение, - с самого начала жизненного пути ребенка возникает парадокс, локализующийся в респираторной системе. В результате у ребенка возникает определенный стиль поведения, практически полностью исчерпывающий материнское терпение. В связи с этим матери пациентов несправедливо рассматриваются как каузальный фактор в этиологии заболевания. 

      Спутанность материнских чувств к ребенку выражается в ее попытках баловать своего несчастного маленького кроху. Мать выполняет все его нужды с навязчивой нежностью и огромным количеством ласк и тепла. Она практически «душит» его этим теплом и едой. В то же время, она, тем не менее, оберегает себя от реальных запросов своего ребенка и скрывает от него свое неприязненное отношение и апатию. В результате между матерью и ребенком формируются крайне запутанные отношения. В то время как мать разрывается между любовью, полной тревоги, и ненавистью, чувства ребенка колеблются от властных запросов до ощущения абсолютного бессилия. Подобный паттерн, сформированный и пройденный в детстве, затем повторяется и во взрослой жизни, хотя этим более поздним опытам не стоит приписывать особого каузального значения. Настроение астматика меняется от ощущения личностного апокалипсиса до всякого рода неземных высот. Таким образом, в дальнейшем он манипулирует своими друзьями, мужем или женой точно так же, как и своими родителями и учителями в детстве. Чем больше у него возможностей занять позицию лидера, тем он, несомненно, больше будет страдать от крушений собственных надежд. 

      Паттерн, приведенный выше, выражается в патогномоничных сновидениях – сновидениях, после которых пациент просыпается с симптомами, характерными для этого состояния. Сновидение и синдром тесно связаны между собой и предусматривают реципрокное взаимодействие амплификации и толкования. Ниже приведено патогномоничное сновидение 41-летнего мужчины, ассистента профессора-востоковеда, исследовавшего Тибет. Проснулся он с астматическим приступом. 

      «В Вене, на Пратерштерн, меня заподозрили в совершении убийства, так как везде, где бы я ни появлялся, находят мертвые тела. Я предложил полиции взять меня под стражу и сопровождать как днем, так и ночью, начиная с того самого момента, как меня задержали. Таким образом, они вскоре смогли бы убедиться, что я не имею никакого отношения к этим убийствам. Полицейские сели в свою машину следом за мной. Внезапно земля начала дрожать, как будто где-то рядом происходило землетрясение или обвал. Вихри пыли и грязи носились в воздухе. Я тонул глубже и глубже. Затем земля начала покрывать меня. Я громко звал своих бабушку и дедушку. В конце сна я бегу, обнаженный, с одной площади на другую, и с меня отваливаются комки земли».  

      Данный пациент - человек честолюбивый, в тибетской философии ищет духовную чистоту с целью сделать свои жизненные переживания более переносимыми. Всегда намеренно вежлив, можно даже сказать, изображает покорность. Любит интеллектуальные беседы о духовном, требует от себя высоких личных моральных качеств. Всегда носит с собой большой портфель, где можно найти всевозможные книги, а также его собственные публикации. Неопрятен в одежде, создает впечатление несколько опустившегося человека, которому необходимо принять ванну. 

      Из описания его сновидения можно заключить, что именно в тот момент, когда пациент требует окончательных доказательств собственной непогрешимости, на него обрушивается катастрофа. Становится ясно, что это требование легло в основе всей последующей цепочки развивающихся событий. Он не хотел иметь ничего общего с теми, кто находится под подозрением, с неблагонадежными людьми и асоциальными элементами, поэтому и выбрал самый ограничивающий свободу способ доказать собственную невиновность.

      Он терпит крах, огромный по своим размерам, воздух практически не пригоден для дыхания и наполнен грязью, камнями и клубами пыли. Сон преобразует болезнь пациента в апокалипсис, шаг за шагом переводя психические и физические процессы на язык образов, доступных для понимания. В связи с этим сновидение можно считать патогномоничной характеристикой заболевания. 

      Большинство астматических приступов, а также прочих состояний, сопровождающихся удушьем, возникают во время сна — как правило, во время стадии сновидений, или же стадии быстрого сна (REM-SLEEP). Подобные сны схожи с элементами немецкого фольклора, где происходит встреча с персонажем, зовущимся «альп», насылающим кошмарные сны. По легенде, альп заползает в щель под дверью или же в замочную скважину, спускается по печной трубе и прочими хитроумными способами крадучись пробирается в спальню. Единственное, что можно услышать – это звуки то ли мышиной возни, то ли мягкой кошачьей поступи. Затем альп  одним прыжком вскакивает на кровать и медленно ползет к ее изголовью по телу спящего, от стоп до грудной клетки, придавливая его своим весом. После этого альп начинает душить спящего за горло,  пытается задушить его насмерть, или же затыкает ему рот своими пальцами, а то и волосатым языком. Такие случаи происходили с детьми, в результате чего они просыпались в слезах от шока. 

      Астматические «альповы» сны незаметно, как поступь кошки, могут привести к развитию заболевания. Когда пациентов просят поведать о подробностях их сновидений, сразу же возникает обобщенный паттерн классического альпова сна. Не редкость, что подобные сны преобразуют физические ощущения человека в весьма гротескные образы, что подтверждает тот факт, что старинные легенды основаны на реальном восприятии, а не только лишь являются плодом чьего-то воображения. Иными словами, полностью возможно, что астматик ощущает, как нечто, похожее на альпа, сидит у него на грудной клетке или же раздирает ему рот, как будто хочет сосчитать все зубы, дыша ему прямо в горло.

      архетипическая психотерапияПосле всего, что было сказано про астматика и его отношения с матерью, не удивительно, что мифический альп переносится  в восприятие астматиком "матери" как гнетущей непреодолимой тьмы. Альп часто принимает женское обличье, например, белой женщины или старухи с длинным носом, выпученными глазами, ледяными руками, длинными свалявшимися волосами и большими шаркающими ногами. Более часто альп представляет собой аморфное, мокрое и противное нечто с огромной головой и отвислыми грудями, похожими на коровье вымя, или же - туман, а иногда он и вовсе – гном. Волосы всегда присутствуют в облике альпа, за исключением тех случаев, когда он принимает обличье дикого зверя. Наиболее часто он использует обличье мартина, существа, чье имя связано с именем Германа Мара (былина), Мэрхен (сказка), и английским словом «кошмар», взятому из словосочетания «ночной кошмар». Альп может обернуться дымом, что он делает в Швейцарии, где его называют Тоггели, под этим же именем альп также выступает в роли кошки. И, наконец, альп может имитировать вид и форму различных предметов, находящихся в спальне: наполнителя матраца, мотка или клубка шерсти, человеческих волос. Это разнообразие форм, в которых перед нами предстает альп, не напоминает ли оно нам те бесчисленные патологические агенты, которые аллергологи рассматривают как причину возникновения астмы? Не приходит ли читателю в голову, что происки этих различных форм альпа не могут не отразиться на основной структуре личности астматика, а так же на его более раннем, детском опыте? 

      юнгианский подход к психосоматикеПо своей природе альп является колдуньей, отождествляющей таинственную фигуру матери. Так же, как и колдуньи, альп может летать по небу, и так же как они насылают на людей своими заклинаниями болезни, так же альп поражает своих жертв   "огненным шаром". Эти деяния можно списать не столько на злобность альпа, сколько на его неуклюжесть и неповоротливость. Подобным образом мы можем проследить линию поведения «астматических матерей»: не столько злобность, сколько равнодушная заботливость, которая доводит детей до смерти от отсутствия настоящей любви. По большей части это можно рассматривать, как материнскую неосведомленность, а не как предательство, ощущение которого ведет к формированию у ребенка предрасположенности к заболеванию. 

      «Надутый» образ жизни астматика в сочетании с экспираторной враждебностью, как правило, выражает себя взрывными всплесками стаккато. Сами астматики подготовлены к этой всплескам. Весьма часто это похоже на то, как если бы весь мир взлетел на воздух и рассыпался на мелкие кусочки. Первобытный крик становится для них единственным приемлемым способом выражения. Тем не менее, даже незначительное проявление враждебности, так скажем, застревает в их легких. Все, что выделяется телом, может сулить нечто неблагоприятное, и, как правило, в наиболее удачных случаях астматики отделываются кашлем и экссудацией. Все, что выделяется телом, а также все, что начинается с «экс», зловредно по своей природе, будет ли это экзантема, кожные экссудации или астматическая мокрота (expectorations) - стекловидная вязкая слизь в просвете спазмированного бронха, накапливающаяся вследствие нарушения акта выдоха. Кашель и экссудации являются своеобразным проявлением волеизъявления, которое должно было быть проявлено в более радикальной форме, например, в выкрикивании проклятий и приказаний.

     юнгианский анализ Как часть ингаляционной терапии, которую проходят астматики, должны предприниматься попытки изолировать подобные примитивные способы выражения, а также попытки развить их до более высоких, более человечных взаимоотношений. Ингаляционная терапия переводит агрессивность в словесное выражение, являющееся составной частью определенного речевого паттерна – модифицированная версия метода, который использовался в  народной медицине еще сотни лет назад с целью помочь больному избежать удушения альпом. В те времена астматики должны были троекратно начертать языком крест на своих деснах, а затем либо испустить из себя ругательство или просто крик, либо произнести молитву на вдохе, либо выкрикнуть имя омерзительного альпа. Это действо сопровождалось судорожными движениями всего тела и следующими словами: "Adiuto te, satanae diabolus, aelfae ... ut refugiatur ab homine illo" (Я изгоняю тебя, Сатана, альп; изыди из этого человека!).

      Широко известно, что бронхиальная астма хорошо лечится в условиях высокогорья: одно время детей-астматиков лечили с помощью авиаперелетов. Ученым удалось разработать несколько версий физического и химического объяснения этого феномена, но ни одна из них не оправдала себя. Можно сказать, что они остаются ограниченными и оспариваемыми гипотезами, которые, в сравнении с поэзией, мифами и религиозными постулатами, описывающими высоту и вознесение на нее, выглядят весьма несовершенными по своему содержанию, независимо от того, сколько интеллектуальных сил и энергии было затрачено на их создание. 

      Мы можем понять, что астматик, движущийся по жизни рука об руку с кошмаром в лице тирании альпа, прячущегося в его легких, при попадании в горную местность, чувствует себя спасенным. На высокогорье «вдохновенный» образ жизни астматика и весь его героизм, его любовь к чистоте, ясности, его склад ума – гармонично находят свое место. В горах свет всегда приятен и прозрачен, воздух чист и прохладен, а виды открываются взгляду как вдаль, так и вниз. Все эти качества являются характеристиками того места, где астматик смог бы жить без страха удушья.

     юнговская психология Эффект, возникающий на высокогорье, также может быть достигнут с помощью приема определенных лекарственных препаратов, способных вызвать чувство эйфории. Кортикостероиды, гормоны, продуцируемые корой надпочечников, необходимы не только для того, чтобы снижать количество слизи, выстилающей бронхи, но и для улучшения психического статуса пациента, так как за счет неспецифического гормонального эффекта они вызывают чувство радости. Гормон, продуцируемый мозговым слоем надпочечников, адреналин и его производные, обладает схожим эффектом: он не только снижает тонус гладкой мускулатуры бронхов, но и оказывает стимулирующий эффект на весь организм в целом, пробуждая в больном чувство свободы. 

      При нахождении на высокогорье, что является составной частью терапии астмы, в организме пациента происходит ряд изменений, и, как следствие, возникает состояние легкого эйфорического возбуждения, предшествующее газовой эмболии или же горной болезни (кессонной болезни). Астматик чувствует себя хорошо, воздух вокруг него свеж, восхождение на гору не представляет собой труда, и он может гулять часами. Каждодневные тревоги остаются где-то на обочине, уступая место беззаботному настроению и познавательному интересу ко всему, что попадает в его поле зрения. Человек (climber = альпинист/тщеславец) блаженствует в движении. Как протяжные звуки альпийского рожка, акт выдоха наступает в роли благословения и избавления от гнетущего альпа, как освобождение на восходящем вираже. Время от времени, приподнятое настроение путешественника резко сменяется раздражением, вспыльчивость и тревогой под впечатлением от созерцания горных пиков, хребтов и плато – возвышающихся участков панорамы. Это равносильно тому, как если бы пациент упал на руки горным богам: и сам по себе опыт восхождения, и длинные лучи солнца, и бело-голубой пейзаж. Только в горах восход солнца становится чем-то непостижимым, разоблачением и нирваной одновременно; а когда контраст между тьмой и светом достигает своего пика, то возникает чувство ясного и ни на что не похожего умиротворения. Понятно, почему монашеские обители всегда строились в горах, дабы представители самых разных религиозных конфессий могли бы жить так близко к солнцу, каждое утро озаряющему этот мир своими лучами.

      Не только особенности освещения создают замечательные условия жизни в горах, но и ветра; точнее, бризы. В горах не бывает смога, и - что крайне важно для астматика – горные бризы не содержат пыли и пыльцы. Воздух, как правило, ароматен, смолист и содержит меньше атмосферных загрязнений по сравнению с низиной. И, наконец, одного только ощущения простора вполне достаточно, чтобы захватить человека зрелищем кажущейся бездонной глубины, если посмотреть вниз, или широты, если посмотреть прямо перед собой. В горах мир обретает вертикальные ценности, он пропитан чем-то неземным и абсолютно инопланетным, что встревожило бы человека, находящегося внизу. Но жизнь в горах трудна, и перспектива сурового, трудного и непродуктивного существования освобождает астматика от его обязанности «идти вперед и преумножать». 

      Чувство религиозности, просыпающееся в человеке при подъеме на большую высоту, относится к "высокогорному опыту", человека охватывает восторг, он может слышать божественные голоса. Не только Христианский Бог появляется на утренней заре, но и боги других религий сияют в мерцающей белизне вечных снегов, в том числе и Сатурн, возведенный на горный престол. Властелин постоянного, не изменяющегося времени, Сатурн является богом неживой природы, такой как камни и утесы. Кронос/Сатурн – дух первоначального порядка, неопровержимого и не подлежащего изменению.

      Медикаментозные методы лечения бронхиальной астмы достаточно эффективны и являют собой пример терапевтических принципов современной медицины: противоположное-противоположным. Практически все лекарственные препараты, применяемые для лечения астмы, можно отнести к категории «анти», а именно, антиастматические кортикостероиды, антибиотики, антигистаминные препараты. То есть, данный принцип позволяет возвращаться к тому состоянию здоровья, когда заболевание только начиналось, то есть к самому началу заболевания! Употребляя психоаналитические термины, мы бы сказали, что подобное лечение вызывает "сопротивление," но, ввиду того, что оно укрепляет противодействие, оно помогает закрепить патогномоничный паттерн  навсегда. В то время как астматик без малейшего колебания возвращается в состояние эйфории при отсутствии выраженных симптомов за счет приема лекарственных препаратов, демоны, терзавшие его, возрождаются. Соматическое лечение бронхиальной астмы является основным видом медикаментозной терапии; за счет его эффектов достигается оздоровление некритичным способом, вследствие чего формируются предпосылки для развития того самого заболевания, которое подвергается терапии. Иными словами, медикаментозное лечение приводит к росту нежелательных явлений и возникновению иллюзий по поводу состояния собственного здоровья. Это и благословение, и проклятье. 

      Клинический опыт показывает, что после кажущегося выздоровления с устранением всех симптомов рецидивы и прочие осложнения возникают гораздо чаще, чем во время непосредственного течения заболевания. Болезнь всегда дает о себе знать! Вербальный психотерапевтический подход пытается проникнуть в суть предпринимаемых астматиком попыток избавиться от своего воображаемого преследователя (подобные попытки являются Сизифовым трудом), а так же поддерживает переоценку пациентом всего, что считалось испорченным, плохим и низким, что мучило его, было его ночным кошмаром. Понятия, подверженные переоценке и, как правило, ранее задушенные альпом, не теряя своей ценности, создают такие психологические условия, при которых можно более «незаметно» жить своей жизнью. Кроме этой переоценки, вполне естественно, что пациент приходит к мысли о том, что не только «внешний» мир заселен альпами и аллергенами, но и «внутренний» мир каждого отдельного человека. 

      Терапевтический подход архетипической медицины, не отвергая современной соматической методики лечения, затрагивает нечто промежуточное между соматикой и психикой, работая и с тем, и с другим. Архетипическая медицина  в основе своего терапевтического подхода к лечению астмы ставит понятие «или и или» (а не или/или), что напоминает нам сказку о «Джине в Бутылке»: странник находит стеклянную бутыль, в которой томится очень взволнованное существо, рвущееся на свободу. Как только его выпускают из бутылки, оно сразу же превращается в ужасного гоблина, способного на убийство своего освободителя, поскольку свобода пробуждает в нем дурные наклонности. Странник использует уловку, чтобы заставить духа вернуться в его изначальное пристанище, после чего идут долгие переговоры, в результате которых достигается взаимовыгодный компромисс, и дух обретает свободу. В подобном компромиссе, являющемся золотой серединой, можно постичь как безоговорочную покорность, так и репрессивность (так же, как и легитимность) ощущения собственной незначительности.

 

© перевод с англ. Гуляева Ольга, 2008

 Статья с сайта Московской Ассоциации Аналитической психологии