Отношение между телом и душой
Человеческая мысль сталкивалась с древнейших времен с интригующим вопросом о душе и ее взаимоотношениях с телом.
Упрощая, можно сказать, пройдены две стадии: стадия магической мысли и логическое мышление.
Первобытный человек жил в мире, в котором все существа, даже если они не были живыми существами, были одушевлены намерениями: деревья имели душу, душа была у камней, у молнии и у грома.
Затем, по мере развития человека, он начинает видеть душу как эфирную субстанцию, которая входит в тело, как дыхание.
Жизненно важно, когда человек рождается и когда уходит с последним вздохом, когда истекает, то есть когда он умирает.
Цивилизованный человек не думает, что молния, гром или овощи наделены каким-либо типом мышления, чувства или воли.
Хотя слово "анимистический" первоначально обозначало одушевленное существо, т. е. существо, обладающее душой, сегодня обычно считают, что психической жизнью обладают только животные, которых принято называть высшими. И что низшие животные, подобно овощам, прозябают без какого бы то ни было сознания.
Для нормального научного мышления человек существует как физическое, материальное тело, занимающее место в пространстве, но «где-то» в организме (под которым обычно подразумевают голову) существует психическое пространство или внутренний мир, в котором сознание и пребывает.
Каждое событие считается результатом какой-то причины, которая производит свои следствия механически. Так, когда в теле развивается мозг, разум проявляется как продукт его деятельности, хотя и не известен механизм, посредством которого это происходит.
Тело порождает инстинкты, которые порождают желания или тенденции ума. Eсть представление нашего тела в уме, внутренний образ нашего физического тела. Есть влияние тела на разум через вещества, такие как адреналин или алкоголь, которые изменяют функционирование мозга. Есть изменения в мозге, вызванные разумом, и влияние нервной системы на все остальные органы, что позволяет говорить о влиянии разума на все тело.
Попытки добиться прогресса в этом вопросе всегда наталкиваются на факт, который неоднократно подчеркивался. В то время как душа или ее эквивалент, психическая жизнь (то есть душа, облаченная в концептуальную одежду науки), всегда понимается из знания, которое каждый человек может приобрести только путем самоанализа, созерцающего свое собственное сознание, и в то же время получается, что научное знание пытается быть объективным, но при этом основывается на восприятии того, что принято называть «внешним». [т.е. "внешние", "объективные" предметы науки на деле оказываются психическими представлениями, а значит полностью погружены в субъективный "внутренний" мир.]
Бессознательная психическая жизнь
В 1895 году Брейер и Фрейд открыли, что расстройство, проявившееся в организме, — истерию, лучше понимать как результат психической травмы, чем как физическое заболевание нервной системы. Симптомы истерии исчезали тогда, когда больные, преодолевая сопротивление, вспоминали о травме и оживляли забытые болезненные чувства. Психическая травма, которая была вытеснена и которую поэтому пациент не мог сознательно вспомнить, могла вызвать физические изменения в организме, которые наблюдались при истерии.
Это поднимает два важных вопроса. Первый состоит в существовании бессознательной психической жизни, а второй придает большую интригу проблеме взаимоотношений души и тела.
Бесчисленные клинические опыты и новые разработки в области нейробиологии утвердили гипотезу о существовании бессознательной психики, и с этого момента само понятие психического изменилось, поскольку сущностным качеством, определяющим его, теперь стало не сознание, а значимость, смысл - качество, которое большую часть времени остается бессознательным. Согласно определению Фрейда (в «Психопатология обыденной жизни»), событие имеет значение, когда оно может быть расположено в последовательности событий, подчиняющихся определенной цели. К тому, что определяется как смысл события, следует добавить, что такие цели, сопровождаемые тем, что называется намерением, также «ощущаются» как нечто, что нравится или не нравится.
Что касается взаимоотношений между телом и душой, Фрейд в последние годы своей жизни (в «Очерках психоанализа») представил нам идею о том, что то, что мы обычно воспринимаем в живом существе как чисто физический процесс, в то же самое время оказывается подлинно психическим процессом, смысл которого остается бессознательным. Живое тело, которое мы воспринимаем как материю через наши органы чувств, занимая место в пространстве классической физики, имеет значение в двойной коннотации - цели и аффекта, которые развиваются во временной последовательности, определяющей историческую драму. Тогда речь идет не о двух онтологических реальностях - теле и психике, которые существуют сами по себе, за пределами сознания, которое их исследует, как постулировал Декарт, но о двух разных способах, с помощью которых мы регистрируем реальность живого организма.
Мы знаем, что смыслы, наполняющие мир вычислений, заключаются не только в программах, которые компьютер способен интерпретировать, но и в том, как были созданы его схемы. Говоря современным языком: программное обеспечение есть и в аппаратном обеспечении, то есть в физической конструкции машины тоже есть программа. То, что очевидно в компьютере, на самом деле справедливо для любого типа машины. Машина, такая как мельница или часы, состоит из физических частей, которые механически связаны друг с другом таким образом, что каждое ее движение можно рассматривать как следствие причины, но это не умаляет того, что представляет собой машина - ее «причина существования» - ее цель, заложенная в ее действии. Эта ее цель присуща не ее физической конституции, а идее, определяющей отношения между частями машины. Часы останутся часами независимо от того, сделаны ли они из металла, дерева, воды или песка. То же самое верно и для стиральной машины, и для почки млекопитающих, хотя, конечно, создание искусственной почки — дело непростое. Тем самым мы говорим, что анатомическое строение человека имеет то же значение, что и конструкция цепей машины, служащей определенной цели. Когда мы изучаем устройство ткани, составляющей почку, мы понимаем, что организация ее структуры объясняется выполняемой ею функцией. Но функция почки состоит в служении цели, она выполняет цель, а цель — это то, что не вписывается в физическую модель мира.
Мы привыкли к мысли, что биологические организмы — это физико-химические образования, которые по мере усложнения их нервной системы начинают психически функционировать. Но если мы признаем, что психическая жизнь, в основном бессознательная, определяется смыслом, а не сознанием, то мы тем самым признаем, что каждая биологическая структура, служащая определенной цели, является психической, оставаясь при этом физической. С этой точки зрения не существует живого тела, лишенного души, потому что функция (которая объясняет и форму тела, и целостность его органического строения) превращает его в одушевленное тело, которое мы считаем живым. Как выразился английский поэт Уильям Блейк (в «Притчах ада», «Свадьбе рая и ада»), мы называем телом ту часть души, которая воспринимается пятью чувствами, а душой мы называем (нужно добавить - смысл), что в своем двойном значении чувствительности и намерения характеризует и «оживляет» тело живых существ. Мы скажем тогда, что тело — это часть души, которую можно увидеть и осязать, и что душа, как в здоровье, так и в болезни, — это часть жизненных функций тела, которая эмпатически понимается как чувствительность. и как намерение.