Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Любимая сказка детства и последующая человеческая судьба. 

из книги Ханса Дикманна. Юнгианский анализ волшебных сказок. Сказание и иносказание

В качестве второго примера я хотел бы взять случай двадцатилетнего молодого человека, который обратился к анализу из-за сильного заикания. Здесь тоже существовали очевидные параллели между ситуацией его любимой сказки и его симптоматикой, вызванной подобной ситуацией. Его любимой была сказка Вильгельма Гауфа «Калиф Аист».

психолог о сказке, прием психолога, хороший психолог интерпретирует любимую сказку детстваВ этой сказке рассказывается о том, как однажды калиф Багдада Хасид и его визирь Мансур купили у старого торговца чудесный порошок, к которому был приложен листок с непонятными письменами. Для того, чтобы разобрать надпись, калиф приказал привести Селима, ученого мудреца, и посулил ему, если тот сможет прочесть письмена, праздничное платье, но если он этого не сделает, то получит 12 ударов по щеке и 25 по ногам, потому что в таком случае Селим не заслуживает имени ученого. Так как буквы были латинскими, Селим смог выполнить повеление и перевел калифу с визирем, что каждый, кто понюхает этот порошок и скажет слово «Мутабор», сможет превратиться в выбранное животное и понимать язык зверей. Но, оказавшись в этом состоянии, нельзя было смеяться. Нарушивший запрет забудет волшебное слово, которое он должен сказать, трижды поклонившись на восток, чтобы опять стать человеком.

Обрадованные представившейся возможностью новых приключений, отправились калиф и визирь следующим утром на ближайший луг, где увидели аиста, к которому подлетел второй. Они тут же поспешили сами превратиться в аистов и стали слушать разговор, который настоящие аисты вели между собой Сначала первый предлагал другому разные лакомства, как то лягушачья ножка или ящерица, но тот отказывался, а потом рассказал, что вечером должен танцевать перед гостями своего отца и захотел это показать. Он проделал это так смешно, что калиф и визирь не смогли удержаться от смеха. Но тогда они забыли волшебное слово и только, заикаясь, бормотали: «My.. му… му..». Наконец они отказались от этих попыток и в печали расположились в обличье аистов вблизи города.

В городе тем временем всеми овладела великая печаль из-за их исчезновения, но на четвертый день, к своему ужасу, калиф и визирь увидели, как сын волшебника Кашнур, смертельный враг калифа, въехал в город господином. Непостоянный, как всюду, и здесь народ восторженно приветствовал завоевателя. Теперь им стало ясно, что никто иной, как Кашнур, был тем торговцем, который продал им порошок, чтобы от них избавиться. В качестве последней возможности спасения решили они предпринять полет в Медину У фоба пророка хотели они помолиться о возвращении своего человеческого облика.

консультация хорошего психолога, психолог-психотерапевт о сказках в жизни кдиентовТак как они были новичками в летном деле, то через некоторое время устали и опустились у лежавшего в руинах замка. Вдруг они услышали жалобные стенания и, отправившись на поиски, обнаружили плачущую сову, оказавшуюся заколдованной дочерью индийского раджи. Она тоже стала жертвой злого Кашнура и могла освободиться от колдовства только в том случае, если кто-нибудь, несмотря на ужасный вид, согласиться взять ее в жены. Когда она, со своей стороны, услышала печальную историю калифа, она взялась им помочь, пообещав показать место, где они смогут подслушать волшебника и таким образом узнать забытое слово. Взамен один из них должен пообещать взять ее в жены. Калиф отвел визиря в сторону и заявил, что тот должен это сделать. Но визирь возразил, что у него уже есть дома жена, и к тому же он слишком стар. Он скорее готов остаться аистом, чем согласится прибыть домой к своей прежней жене вместе с новой. Итак, калиф должен был сам покориться печальной необходимости, и сова повела обоих через много переходов к тайному помещению. Сквозь щель в стене они смогли услышать то, что говорится в зале, где волшебник пировал со своими гостями.

Он хвастался своими злодеяниями, рассказав, конечно, и историю калифа, произнеся при этом волшебное слово. Как счастливы были все трое! Они тотчас поспешили к выходу, трижды поклонились на восток и сказали заветное слово. Когда калиф вновь стал человеком, он увидел рядом с собой молодую девушку сказочной красоты, расколдованную принцессу, и таким образом оказалось, что он напрасно опасался купить кота в мешке. Они поспешили в Багдад, свергли с трона сына волшебника, которому в наказание пришлось самому проглотить волшебный порошок и превратиться в аиста, чтобы потом быть заключенным в клетку. Самого волшебника поймали в его убежище и повесили в той самой комнате, в которой прежде томилась сова. А калиф и его жена жили долго и счастливо.

Мой пациент был единственным сыном частного предпринимателя. Его симптоматика проявилась, когда ему было одиннадцать лет. Перед этим его родители во время летнего отдыха познакомились с другой семейной парой, у которой тоже был сын, ровесник пациента. По возвращении знакомство с этой семьей продолжилось. Через некоторое время произошел обмен женами, то есть обе пары расстались, в то же время завязав брачные отношения с другим партнером. Во время этих событий ничего не подозревавшие дети были помещены в интернат, и лишь вернувшись к своим матерям, узнали об истинном положении дел, которое им представили как естественное и даже радостное.

Само собой разумеется, что мой пациент совсем не обрадовался этому обмену. У него были очень теплые отношения со своим отцом, и он с большим чувством описывал мне, в каком горе пребывал в первое время. К сожалению, он не нашел понимания у своей матери, которая настолько влюбилась в его отчима, что даже ожидала от сына, что он найдет этого отчима, столь же привлекательным, как она сама. Мой пациент не полюбил отчима, более того, он возненавидел его и в первое время пытался как-то проявить этот аффект, однако натолкнулся при этом на сильное моральное осуждение обоих родителей, и тогда у него началось заикание, усугубившееся тем, что мать уделяла отчиму больше внимания, чем ему. Именно подобное положение дел мы находим в сказке. Здесь тоже две пары: с одной стороны, добрая и светлая пара, состоящая из калифа и его визиря, и, с другой, темная злая пара, волшебник и его сын, которые стараются занять место доброй пары. Так же, как в сказке, мой пациент, благодаря предпочтению, отдаваемому отчиму, утрачивает свое королевство, то есть перестает быть для матери главной персоной, как было во время ее первого супружества.

В сказке мы тоже встречаем «заикание» калифа и визиря, которые забыли волшебное слово и в отчаянии кричат:

«My.. My.. My..» Оба эти персонажа могут быть соотнесены с пациентом и его настоящим отцом, то есть с обоими отвергнутыми матерью мужчинами. Важное покачивание головой при ходьбе у аиста напоминает судорожные моторные попытки заики произнести фразу. Вызывающее у пациента болезненную симптоматику запрещение выражать свой аффект можно сравнить с превращением героев сказки в бессловесных существ. Параллель усиливается, если вспомнить, как калиф не мог сдержать смех при виде аи-стихи, которая, расправив крылья, демонстрировала танец перед своим господином и повелителем. Легко представить себе, что подобное впечатление могла производить на мальчика влюбленная мать. Печаль аиста также соответствовала его печали.

Несколько лет спустя у моего пациента обнаружилась склонность к сочинительству, и первую написанную новеллу он назвал «Маленькие рыжие собаки». Она начиналась словами: «Я собака», и в ней была описана собака, которая изучает язык людей и ведет беседы со своим хозяином, прежде всего на тему: «Тот, у кого самая большая морда, вызывает самое большое уважение». Его отчим был человеком, очень умело ведущим дела, который дома и в обществе занимал доминирующее положение. При этом бросается в глаза, что в этой новелле, как и в сказке, выбран мотив превращения человека в подобного ему персонажа из мира животных.

Как в «Калифе Аисте», так и в проблематике моего пациента речь идет о взаимоотношениях с отцовской фигурой и о проблеме тени. В сказке эта проблема связана с фигурой злого волшебника Кашнура, чей сын Мирза завладевает троном калифа. В жизненной истории моего пациента в этой роли выступают его отчим и сводный брат, которые таким же образом занимают место пациента и его отца. Кроме того, если взглянуть на проблему с субъективной точки зрения, то здесь налицо и идентичная ситуация во внутреннем мире пациента. Если обратиться к структуре его личности, то можно говорить о преимущественно интровертном эмоциональном типе с сильно выраженными признаками невроза навязчивых состояний. Его бессознательное обнаруживает характерное для этого типа богатство магико-мифологических мотивов, если же говорить о его сознательной области, то он был добрым простодушным мальчиком, который легко стал жертвой агрессивности и стремления к господству со стороны своих близких и поражает, в сущности, только высокая степень его сопротивляемости чужим влияниям. Болезнь проявлялась всякий раз, когда он хотел осуществить свои бессознательные мифологические представления или был ими направляем. Мать и отчим, в свою очередь, обнаруживали немало признаков невроза навязчивых состояний с преобладанием навязчивого стремления к чистоте и порядку.

психолог о неврозе навязчивых состояний, невротик в психологической консультацииНевроз навязчивых состояний с его идеалом чистоты подразумевает типичное вытеснение темных сторон существования, а также мира инстинктов, воспринимаемых как грязные, причем бросается в глаза развитие рядом со сверхаккуратной, сверхупорядоченной и сверхприличной сознательной личностью такое же развитие и тени, и такое положение создает проблему, с которой оказывается очень трудно справиться. Именно так обстояло дело с моим пациентом, в котором все окружающие видели чрезвычайно благовоспитанного, любезного и порядочного молодого человека. Конечно, он подозревал, — и сам мне об этом сообщил — что несет в себе очень сильную темную сторону, и что его внутренний мир совсем не соответствует тому светлому образу, который видят окружающие. Наиболее выразительно эта ситуация представлена в сновидении, которое он мне описал во время семьдесят пятого сеанса.

В этом сновидении он со своей семьей в белых одеждах летит по небу в огромной толпе ангелов. Вокруг пролетают люди, одетые в белое и в серое, от которых он узнает, что в белое одеты добрые люди, которые достойно прожили жизнь, те же, кто одет в серое, дурные люди. Когда он повстречал там одну темноволосую женщину, его платье потемнело, став серым, и главный ангел сказал ему, что эта женщина станет позднее его возлюбленной, которая будет им убита. Все люди стали смотреть на него, превратившегося в злодея, и хотели его линчевать. Когда он попытался спуститься на лифте, его настигли два черта, впившиеся зубами в его пальцы, и он, несмотря на все свои усилия, не мог от них вырваться.

Касаясь этого сновидения, я хотел бы выделить ярко выраженную в нем проблему противоположностей: ангел — черт, белое — серое, достойный человек — убийца, которая отягощает душу этого пациента. Несмотря на все попытки защититься, ему долго угрожала опасность быть побежденным своими чертями. Мотив полета, который, наряду с другими, часто всплывал в его снах, в сказке вновь оказывается на первом плане. При толковании сказки с субъективной стороны можно сказать, что положительное Я пациента находится в постоянной опасности быть побежденным комплексом тени, т. е. волшебником и его сыном сказки. Тогда его позитивная сторона сможет существовать только в мире идей и фантазий, который символизируется образом птицы.