Почему чувство безразличия может быть связано с возрастом?
Психоанализ причин возрастных нарушений зрения
Фрагмент из книги Эдуардо Дайен "Почему мы плохо видим?"
Кьоцца помогает нам осознать, что с течением лет мы сталкиваемся с этим очень специфическим чувством, которое мы называем «нехватка». Это ощущение нехватки чего-то, что нам нужно и что мы чувствуем, что жизнь или, что хуже, люди вокруг нас все еще должны нам.
Совсем скоро после рождения младенец обнаруживает, что мать не является частью его. Она движется, проявляя волю, которую он не контролирует. Этот опыт, через который младенец проходит в своем познании мира, запечатывается в его бессознательном как несчастный момент, когда произошло одно из самых болезненных событий в жизни. Перед необходимостью отказаться от этой важной части того, что он считал «своим я», он ощущает ампутацию образа самого себя, чувствует, что потерял часть своего эго.
Это «нарушение», которое можно считать основополагающим, поскольку оно составляет основы конструкций, таких как ревность, которая будет сопровождать нас всю жизнь. Так формируется то, что мы переживаем как недостаток, который делает нас неполными: наша «первая утрата».
Необходимость успокоить боль от этой первой утраты часто побуждает к использованию типичного ресурса, который может действовать вдали от сознания: попытки занять центральное место и «привлечь внимание», контролируя события вокруг. Вместе с стремлением быть «главным действующим лицом» возникает и чувство соперничества.
Мы чувствуем себя хорошо, пока чувствуем себя «я», обладающим особым значением. Но любой перерыв в этом ощущении часто воспринимается как уничтожение. Ревность возникает именно тогда, когда происходит этот перерыв; момент, когда мы думаем, что для кого-то, кто нам очень важен, мы потеряли значимость, которая придавала смысл нашему эго. Мы перестаем чувствовать себя «главным» в этой связи.
Когда, как это часто бывает, мы ощущаем, что ресурс, который позволял нам чувствовать себя главным объектом, наконец иссяк, мы сталкиваемся с тем, что переживаем как наш второй недостаток. Тогда мы прибегаем к тому, чтобы, по крайней мере, чувствовать себя «избранным» объектом. Конечно, этот выход тоже рано или поздно перестает действовать, и, как это тоже часто случается, при разочаровании в средстве, которое облегчало боль второй нехватки, мы сталкиваемся с бедствием «третьей».
Тогда мы чувствуем, что единственный путь, который у нас остается,- это сосредоточиться на достижении чего-то, что хорошо и ценно, облегчило бы наше горе помимо поиска признания. Но проблемы никогда не заканчиваются на этом. Очень скоро мы часто обнаруживаем, что что-то ценное, что мы смогли сделать, мы не можем разделить с самыми важными для нас людьми и что, с другой стороны, этого недостаточно, чтобы полностью растворить остатки предыдущих потерь.
В конечном итоге, с годами и при правильной проработке, можно обнаружить, что мы будем чувствовать себя хорошо, только если научимся признавать и терпеть то, что нам «не хватает» того, что нам нужно. Однако не редко имеющаяся у нас способность к обучению оказывается недостаточной для достижения такого откровения.
«Четвёртая нехватка» обычно ближе к ностальгии, чем к мечтам. Как правило, она приближается к сознанию в «третьем возрасте» и сопровождается мрачной мыслью о том, что в старости жизнь лишена привлекательности. Это этап жизни, когда мы чувствуем, что наши возможности уменьшаются, и мы становимся слабее. Хотя время от времени мы можем наслаждаться прогулками в одиночестве, нам действительно невыносимо оставаться наедине со своими мыслями… и еще больше тогда, когда мы теряем внимание тех, кто нам больше всего важен. И вот так, постепенно, мы начинаем испытывать мучение от ощущения, что все наши действия и усилия направлены на избегание этого типа одиночества. Чувствуя себя все более беспомощными перед факторами, затрудняющими переживание четвертой нехватки, мы снова погружаемся в боль первой и вынуждены обращаться к старым средствам; мы настаиваем на занятии «места постоянного предпочтения», стремясь к облегчению, которое существует только в нашем воображении.
Пока угасает любопытство и интерес к окружающему, растет беспокойство о потере здоровья или имущества. У нас возникает страх перед смертью или разорением. В эти моменты интерес к жизни проистекает лишь из иллюзорной надежды достичь того, что «нам не хватает» и что кажется нам необходимым. Наше упорное желание быть единственными, обесцвечивает мир, который с такой великодушием предоставляет нам свои лучшие цвета. Мир, который полон привлекательности, если нам удается преодолеть тюрьму ностальгии. Конечно, мы не можем выбрать свои обстоятельства, но мы можем выбрать мысли, которые их формируют.