Фиксация взгляда и недоразумение устойчивого предпочтения
Причины макулярной дегенерации с точки зрения психоаналитика
Фрагмент из книги Эдуардо Дайен "Почему мы плохо видим?"
Тема предпочтений (выбора) вводит нас в вопрос, который время от времени ведет к упрекам и чувству вины. Если мы подумаем, например, о нашей связи с детьми, нельзя отрицать, что мы не можем всегда и всех их понимать одинаково. С каждым из них мы взаимодействуем особенным и персонализированным образом, который нельзя охарактеризовать в терминах «всегда» или «единственный». Это связано с тем особым, что в каждый момент зависит от характеристик каждого из них. Тем не менее, пытаясь скрыть любое предпочтение, мы часто стараемся подчиниться девизу «ко всем одинаково». Таким образом, непреднамеренно, мы путаем «предпочтение» с «привилегией или фаворитизмом». Захваченные этим недоразумением, мы, как дети, пускаемся в упреки, или, как родители, испытываем вину. С другой стороны, следуя девизу «ко всем одинаково», пытаясь скрыть предпочтения, мы невольно скользим к безразличию, к тому состоянию, когда нет ни склонности, ни отвращения к объекту или человеку.
Относительно причин и последствий путаницы между предпочтением и привилегией, Кьоцца указывает, что предрасположенность, которую родитель проявляет к одному из детей в ущерб остальным, становится для этого ребенка бременем, а не преимуществом. Тем не менее, стоит отметить, что чаще всего предпочтения временами сосредоточены на некоторых характерных чертах каждого из детей. Обычно эта тенденция колеблется между всеми детьми, поскольку родители склонны временно быть очарованными какой-то способностью своих детей. Зачастую именно ревность или соперничество между братьями и сестрами приводят к тому, что дети путают эти частичные или временные предпочтения с существующей ситуацией, которая якобы приговорила их к второстепенному положению в любви родителей.
Нет сомнений, что это недоразумение наносит значительный вред отношениям между родителями и детьми, а также компрометирует любые важные связи. Часто ревность заставляет нас путать переменное предпочтение с фаворитизмом, который, по нашему мнению, «пользуется» тот, кто из-за той же ревности стал нашим соперником.
Любое предпочтение является изменчивым, потому что, как в отношении наших детей, так и в отношении любых наших ближних, жизнь постоянно ставит нас перед различными чертами, которые могут вызывать у нас притяжение или отторжение в каждый момент. Сейчас мы предпочитаем одного, потому что он проявляет определенную черту, а затем предпочитаем другого по той же причине. Это вопрос, который, хотя и легко описать, не кажется простым для принятия.
Возможно, главная преграда для такого признания заключается в необходимости проработки травмы, к которой Кьоцца обращается, очерчивая первые контуры «третичного нарциссизма», возникшего из проработки «травмы», связанной с осознанием относительности «я». То, что я называю «я», является результатом «временного соглашения», которое может быть заменено или даже аннулировано, если кто-то, кто занимает важное место в моем окружении, угрожает изменить свое отношение ко мне. Это сталкивает меня с тем фактом, что «мое я колеблется», расширяется, меняет форму и сжимается, как тело амебы.
Предпочитаемый ребенок
Так называемый «предпочитаемый ребенок», вопреки нашему общему мнению, и хотя это никогда не происходит одинаково, как правило, тот, кто больше всего страдает от вины и имеет наименьшую способность наслаждаться. «Любимчик» часто является, на самом деле, избранным для материализации идеалов своих родителей, идеалов, которые нередко несовместимы с тем, что лучше для его жизни.
«Любимчик» чувствует, что, чтобы сохранить предпочтение родителей, он должен развиваться, выполняя их желания с навязчивостью и решимостью. Но поскольку это невозможно выполнить, «предпочитаемый ребенок» живет в страхе потерять то, что он ощущает как «место» предпочтения. Место, которое по его недоразумению можно занять только навсегда и абсолютно. Именно так он ощущает, что его место может занять тот, кто в его фантазии стал его соперником. В глубине души и не осознавая этого, «предпочитаемый ребенок» страдает от несчастья, связанного с любовной привязанностью к тому, кто налагает на него модель, к которой он не может подстроиться; пленник связи, которую, в свою очередь, он не может заменить.
Потеря этого места предпочтения вновь вызывает у него ту же невыносимую боль, от которой он пытался избавиться - так же, как мы все когда-то - с помощью иллюзии быть «главным», «предпочитаемым» постоянно. Столкновение с этой болью сегодня для него является разочарованием, в котором он не видит своей участия. Напротив, когда его драма пропитывается визуальными фантазиями, он ослеплен, потому что проецирует на объект, который он считает утратил к нему свое предпочтение, причину своей боли. Конечно, он чувствует, что потеря именно этого объекта была бы для него невыносима. Поэтому ему необходимо игнорировать свое ослепление, для чего, иногда прибегая к характерной для обсессивного невроза модальности, он защищается с помощью безразличия.
Когда чувство «безразличия» становится невыносимым, дегенерация макулы может указывать на то, что актуальность этого чувства стала физической реальностью. Вероятно, увеличение активности остальной части сетчатки, которая оставляет макулу «без работы», является частью ключа иннервации чувства безразличия. Деформирование защитной структуры ключа иннервации чувства безразличия, перераспределяя всю аффективную разрядку на этот элемент, усиливает его участие до того уровня, который выходит за рамки нормальных показателей. Таким образом, вместо чувства безразличия пациент лишь замечает наличие макулопатии.
Хотя уточнение, вероятно, не требуется, говоря о «безразличии», я имею в виду не «положение безразличия», а «чувство безразличия». Чувство безразличия - это одна из граней этого аффективного состояния, которое, в зависимости от преобладания замешанных фантазий, может проявляться с другими оттенками, такими как нейтральность, апатия, усталость или отсутствие интереса.
В отличие от этого, позиция безразличия (равнодушия) является оружием, которое мы иногда, запутавшись в надежде быть «постоянно предпочитаемыми», используем, чтобы запугать того, кто лишает нас этого предпочтения, которое нам кажется необходимым. В этом случае мы осознаем и своё замешательство, и желание причинить боль тому, кого считаем виновным в нашем разочаровании. Болезненное разочарование, которое, из-за нашего недоразумения касательно возможности постоянного предпочтения, может возникнуть, когда мы обнаруживаем, что не являемся единственным предпочтительным объектом для того, кто нам важен.