Переживание хвастовства
Психоанализ событий, приводящих к развитию нарушений зрения
Фрагмент из книги Эдуардо Дайен "Почему мы плохо видим?"
Характерной чертой инсулино-панкреатической фиксации является то, что в ее основе лежат бедность или нищета, расточительство и неспособность извлечь нормальную выгоду.
Напомним, что черты, соответствующие реактивной форме фиксации, включают черты «показушности» которое изображает богатство; "скупость", которая неудачно пытается противостоять расточительству; и "слащавую доброту", которая проявляется в сверхопеке, чувстве вины и жертвенности, стремящейся накопить ложные заслуги и вызвать сострадание, чтобы уменьшить ощущение долга, который не планируют оплачивать.
Пытаясь углубиться в "переживание хвастовства", я думаю, что, прежде всего, можно предположить, что это переживание может иметь разные формы. Например, можно выделить "пышное хвастовство", которое своей пышностью стремится запугать объект, и "вычурное хвастовство", которое стремится ослепить его. Думаю, хвастун, который в своем переживании задействует зрительные фантазии, предстает тем, кого мы обычно называем "фаролеро" (хвастуном): хвастуном, которого заботит лишь внешний вид. Мария Молинер говорит, что хотя термин "фаролеро" обычно применяется к тому, кто отвечает за зажигание и гашение газовых фонарей на улицах, его также часто используют для описания "человека, любящего делать что-то, чтобы произвести впечатление". Кроме того, стоит помнить, что "маяк", в переносном смысле, означает "проводник, ориентир, направление", нечто полезное для того, чтобы не сбиться с пути в своих поступках. Как будто этим названием подчеркивается, что фаролеро кажется уверенным, потому что предпочитает игнорировать то, что, плывя по волнам своих мечтаний, он, не перенося разочарование, потерял ориентиры и чувствует себя заблудшим в своих поступках.
Речь идет о том, кто, разочаровавшись, стремится "демонстрировать" владение тем, чего ему "не хватает", и ради чего он не хочет (или не может) прилагать усилия, чтобы "попытаться" достичь законного обладания. Согласно Короминасу, как "демонстрировать", так и "пытаться" происходят от латинского "tendere" ("стремиться", "пытаться"). "Пытаться"- это "действие, направленное на что-то", в то время как "демонстрировать" означает "показывать, выставлять напоказ". Иногда, страдая от боли, вызванной недостатком, когда даже не думаешь чтобы попытаться, начинаешь демонстрировать.
Иногда одной из характеристик этого хвастовства является "мошенничество"- термин, происходящий от латинского "fraus", "мошенничество", "обман", "ущерб". Мария Молинер утверждает, что это обман, совершенный с намерением, который приносит вред одному и выгоду другому. Она добавляет, что "обмануть" означает "разочаровать", что-то оказалось менее хорошим, чем ожидалось, или также уклониться от выплаты.
Учитывая различия, иногда хвастун может сделать что-то из тщеславия так же, как мошенник делает ради денег. Это мошенничество того, кто считает себя вправе обмануть, потому что чувствует себя обманутым.
Посреди переживания несчастья и необходимости отвлечься от боли разочарования, он чувствует, что эта ложь помогает ему скрыть свое замешательство по отношению к тому, кто его разочаровал. Этот кто-то разочаровавший также оказывается необходимым для него, чтобы поддержавать иллюзию, что обманщик обладает недостающим. И диабетик начинает подозревать, что именно этого недостающего ему всегда не хватало.
Столкнувшись с чувством несобственности, он видит себя в положении, которое, исходя из его схемы, где подчинение смешивается с раболепием, кажется ему слишком покорным и разочаровывающим. Ситуация которая мгновенно приводит к его к проекции причин своего несчастья на мир и ощущению, что его обманули.
Разочарование ведёт к ослеплению. Переживать разочарование оказывается невозможно напрямую, так как существует бессознательные убеждение, что это разочарование возникает в результате несправедливости. Субъект чувствует себя жертвой обмана и поэтому чувствует себя вправе продолжать своё демонстративное хвастовское поведение.
При хвастовстве он чувствует, что таким образом, прибегая к обману, может занять место, узурпировать право, которое ему необходимо присвоить и которого раз за разом ему не хватает. Место и право, без которого он не готов жить, упрямо настаивая на том, что, если он не смог достичь этого по-настоящему, то это потому, что кто-то несправедливо отнял это у него. Этот кто-то, кто также обладает властью вернуть ему счастье.
Но несмотря на продолжающееся бахвальство, драма не разрешается. Потому что единственный положительный ответ, который может ожидать хвастовство, - это лесть; а лесть никогда не может восстановить спокойствие, потому что она также в определенной степени является обманом. Хотя некоторые утверждают, что, если бы люди не льстили друг другу, не существовало бы общества, также верно и то, что лесть - истинный партнер хвастовства.
Естественно, тот, кто соблазняет другого ложью, никогда не сможет почувствовать, что достигает подлинного признания. Напротив, хвастовство всегда приводит к чувству, что он снова впадает в ту же низость, который он пытался скрыть высокомерием, в ту дерзость, которая обыкновенно простекает из тщеславия.
Ощущение хвастовства сопровождается убеждением, что, если нельзя быть, достаточно просто казаться таким. Таким образом, на время маскируется помутнение, вызванное чувством разочарования, в котором не признается никакой ответственности. В попытке скрыть помутнение и разочарование за внешним видом, за обманом, хвастун также стремится унизить объект, к которому на самом деле испытывает презрение.
Кажется, можно предположить, что когда чувство хвастовства с элементами обмана становится невыносимым, защитная альтернатива, которая дезорганизует его ключевую нервную систему, предотвращает признание эмоциональной разрядки как таковой. Вместо этого признается только субклиническая диабетическая ретинопатия.
Ранее мы упоминали, что пока клетки диабетика страдают от "обедненности и голодания" по глюкозе, избыток неусваиваемой глюкозы циркулирует в его крови. В некоторых случаях структурное ослабление стенок сосудов, которое часто встречается при диабете, вызывает их расширение, способствует выходу жидкости за пределы сосудов и приводит к образованию отеков и кровоизлияний в сетчатке.
Эти описания напоминают о рваных карманах бродяги, который, являясь жертвой частой ошибки, с глупостью расточает богатство, которое он одновременно жаждет и одновременно, с помощью этих расточительных трат, по его мнению, он пытается выйти из собственной бедности.
Мы также говорили, что с точки зрения каузализма ишемия сетчатки заставляет организм, стремясь снабдить её большим количеством кислорода и питательных веществ, увеличивать количество кровеносных сосудов. Но новообразованные сосуды хрупкие и легко кровоточат. Следствием этого является то, что, по мере прогрессирования повреждений, вызванных процессом в сетчатке, зрение становится всё более мутным. Как если бы человек, разочарованный своей бедностью и недостатком, обвинял бы других в несправедливости, которой он подвергся, и демонстрировал бы им кажущиеся богатство, которого в действительности он не ощущает. Часто это происходит без осознания, что, лишая свои действия прозрачности, он всё больше запутывается в понимании своей драмы.
Можно предположить, что в пролиферации новообразованных сосудов выражается то, что с другой точки зрения мы описывали как "реактивное формирование" в ответ на инсулино-панкреатическую фиксацию. Хрупкие, кровоточащие новообразованные сосуды, возникшие из-за нехватки, напоминают эту характеристику диабетика: показное хвастовство. Избыток слабых и неконтролируемых сосудов, которые, кажется, "говорят" об этом избытке, рожденном бессилием.
С другой стороны, лёгкость кровотечения и экссудации, вызванная хрупкостью сосудов, кажется, выражает желание пропитать объект приторной сладостью; пропитать объект в том месте, где, в состоянии зрительной регрессии, ощущается самый интимный контакт с ним.
Ранее мы описывали, как при субклинической ретинопатии отёк образуется в макуле, центральной зоне сетчатки, и что, чтобы увидеть объекты, находящиеся прямо перед наблюдателем, человек направляет свои глаза так, чтобы макула была точкой на сетчатке, где сходятся лучи света, отражённые объектом и сфокусированные хрусталиком.
Таким образом, такое расточительство на этих уровнях уже начинает предвещать отстранненость (отслойку) (desprendido - "отстранненный/отслоившийся"- это также чудесный, который представляется как щедрый и бескорыстный), которая скрывает и одновременно выражает двойное намерение. Обреченный на бедность из-за необходимости отрицать её, пытаясь избавиться от того, что стало для него токсичным потому, что оно бесполезно, слащавой лестью он пытается вознести объект. Таким образом, через самопожертвование и приторную лесть субъект пытается получить от объекта одобрение или признание права на обман, которым является его хвастовство.
Историк, юрист и журналист Феликс Луна описывает события дня, когда Роберто Марселино Ортис принял президентство в нашей стране (Роберто Ортис получи власть в результате мошеннеческих схем, в чем неоднократно обвинялся оппозицией). В пять часов они прибыли в Casa Rosada. В Белом зале, полном зрителей, их ждал Агустин Педро Хусто, аргентинский военный и политик, который способствовал свержению Иполито Иригойена и занимал пост президента Аргентины с 1931 по 1938 год. Военные и морские формы, темные костюмы или костюмы в стиле Palm Beach, дамы в светлых летних платьях и неизменные шляпки с множеством цветов и перьев.
На вершине большой лестницы президент, чье пребывание у власти завершалось, встретил своего преемника объятием. Затем, на трибуне зала, он произнес краткую речь, подводящую итоги своей деятельности на посту. На другом конце большого стола, где лежал жезл власти, Ортис слушал. "Я знаю вашу трудоспособность, вашу искреннюю и глубокую патриотическую вдохновенность и те личные качества и умственные способности, которые вас отличают. Поэтому я рад, что воля граждан вознесла вас на высший пост, будучи убежденным, что вы справитесь с тяжелым испытанием, к которому вы приступаете, окруженный сочувственным и благожелательным ожиданием".
Закончив свои слова, он передал жезл власти. Белый зал наполнился аплодисментами. В этой впечатляющей формальности церемонии, под золотыми лепнинами и резными зеркалами помещения, кто мог бы осмелиться напомнить, что Хусто назначил своего преемника, и что тот пришел к власти через гигантское избирательное мошенничество?
За месяц до принятия власти Ортис страдает от ретинопатии с экссудатами и кровоизлияниями. Несмотря на то что он занял желаемое место, он чувствует себя "с кровью на глазах" и не может восстать против ловушки. Его поставил Хусто для обслуживания своих интересов, но теперь "мошенничество – это уже его ответственность и унижение". "С кровью на глазах": выражение, которое кажется указывающим на разочарование и ослепление. Но хвастовство и мошенничество, которые могли бы утолить эти чувства, тоже имеют предел своей защитной способности. Когда ответственность становится неизбежной, возвращается боль разочарования, которую уже нельзя скрыть.
На стадии так называемой "пролиферативной ретинопатии" прорастают новые сосуды, которые растут на поверхности сетчатки и зрительного нерва; сосуды, подверженные разрыву и кровотечению в стекловидном теле. И, как это часто происходит с определенными конфликтами, остающимися неразрешенными, по мере повторения болезненных переживаний становится необходимым усиление защитной формулы. В последнем отчаянном усилии усиливается хвастовство и проявление "приторной сладости", чрезмерной, защитной, виноватой и жертвенной. Это преувеличение до такой степени, что несчастье становится больше, чем можно вынести. И в этот момент, в логике этого поведения и на пике показухи, человек начинает относиться ко всему миру так же, как он относился к объекту.
Кровь, заливающая глаза, это одновременно и жертвенные порыв, и попытка закрыть занавес, который изолирует мечты от реальности, которую он считает невыносимо враждебной. Эта чрезмерная жертва, вместо того чтобы принести ожидаемые результаты, еще больше создает угрозу для переживания чувств неполноценности, разочарования и ослепления, и эти чувства должны быть распространены на саму реальность.
В «Царе Эдипе» Софокла посланец рассказывает слушателям, что когда в трагическом финале истории Эдип видит мертвую мать, он с ужасным криком разрывает узел, на котором она висела. Как только несчастная упала на землю, он в ужасе снял золотые застежки со своей одежды и вонзил себе в глаза, говоря: «Чтобы они не видели меня, ни страданий, которые я перенес, ни ужасов, которые я совершил, а оставались в темноте, чтобы не видеть тех, кого не следует, и не знать тех, кого я желал». Позже, погруженный в мир тьмы, которую сам себе навязал, Эдип восклицает: «О, облако моей тьмы, изолирующее меня, пришедшее несказанным образом, неумолимое и безнадежное! О, горе мне снова! Как одновременно пронизывают меня уколы этих шипов и воспоминание о моих бедствиях!»
В русском переводе Шервинского:
«Он стал иглу во впадины глазные
Вонзать, крича, что зреть очам не должно
Ни мук его, ни им свершенных зол,-
Очам, привыкшим видеть лик запретный
И не узнавшим милого лица»
Медицинское описание говорит, что если кровоизлияние обильное, оно в конечном итоге окрашивает стекловидное тело, мешая прохождению света. Следствием этого, естественно, является потеря зрения. Кроме того, рубцовая ткань, образующаяся в результате разрыва сосудов в стекловидном теле, может тянуть и растягивать сетчатку, вызывая ее отслоение в задней части глаза. Это состояние, известное как «отслоение сетчатки», может привести как к серьезной потере зрения, так и к слепоте.
Термин «desprendido» («отслоение», «отход», «отстранение», а также «бескорыстный») применяется к щедрому, великодушному, склонному отдавать свое другим, и также используется для обозначения того, кто в процессе адекватного созревания находит более дружелюбное и гармоничное отношение к объектам и реальности. Вопросы, которые мы сегодня задаем, описывают два аспекта явления, которое само по себе является уникальным.
Что касается "механизмов отстранения ", Лапланш и Понталис отмечают, что это концепция, введенная Эдвардом Бибрингом и подхваченная Даниэлем Лагашем в его разработке "психоаналитической теории я". Лагаш противопоставляет механизмы отстранения механизмам защиты: если последние направлены исключительно на срочное уменьшение внутренних напряжений, то первые стремятся к реализации возможностей, даже если это сопряжено с увеличением напряжения. Это противостояние основано на том, что механизмы защиты являются автоматическими и бессознательными, остаются под властью первичного процесса и склоняются к идентичности восприятия, в то время как механизмы отпускания подчиняются принципу идентичности мыслей и позволяют субъекту постепенно освобождаться от повторений и отчуждающих идентификаций.
По мнению Бибринга, повторение болезненных переживаний, находившихся под контролем, позволяет добиться постепенного уменьшения или усвоения напряжения. Механизмы отстранения не направлены на то, чтобы спровоцировать разрядку неприятного переживания путем его переживания с исходными чувствами в присутствии аналитика (абреакция) или сделать напряжение менее опасным (механизмы защиты); их функция заключается в постепенном растворении напряжения путем изменения внутренних условий, которые его вызывают. Бибринг описывает различные формы отстранения, такие например, как работа горя. По Лагашу, защитная реакция нейтрализуется только в той мере, в какой ее заменяет реакция отстранения.
На этом этапе можно предположить, что процесс подлинного и эффективного отпускания требует соразмерной способности к трауру и адекватной способности к терпимости разочарования.
Испанское слово «desprender» означает «отпустить, отделить или отклеить что-то, что было прикреплено к другому». Оно состоит из префикса «des-»(«от-») (основной смысл которого заключается в изменении значения исходного слова) и слова «prender» («включить», «добавить»). В свою очередь, этот термин происходит от латинского «prehéndere», что означает «схватить». Помимо того, что «percepción», «decepción» и «concepción» («восприятие», «разочарование» и «концепция») (от латинского «cápere», что переводится как «схватить») связаны с этим значением, следует отметить, что «включить» означает «сделать одну вещь частью другой», а также «зажечь огонь или свет». Таким образом, «desprender» относится как к значениям «отпустить» и «отделить», так и к «погасить».
Можно предположить, что переживание отделения, чувство отпускания объекта, аффект, сопровождающий акт отстранения, разрыв важной связи, должно сопровождаться ощущением погружения во тьму, окружения мраком и угрюмостью: неуверенность и растерянность, неопределенность идей и, с другой стороны, отчуждение, временное непонимание обстоятельства и себя.
Для Лопеса Пенаса ненависть - это укоренившаяся злость, вызывающая желание причинить вред тому, кто, как мы чувствуем, нас обидел. Но она также может вызвать желание удалиться от объекта ненависти, так как его присутствие, воспоминания и вызванные им мысли становятся невыносимыми. В этом она является противоположностью любви. Любовь страдает от отсутствия. Болезнь любви не исцеляется иначе, как присутствием и обликом возлюбленного.
Ненависть же стремится к удалению от того, что вызывает отвращение. «Не могу его видеть даже на картине»,- говорит народное выражение. К сожалению, тот, кто ненавидит, держит ненавидимого «в поле зрения», прикованный к нему как неумолимая огненная стрела. Думаю, это и есть суть слова «неприязнь»: вся душа устремляется к объекту ненависти. Однако все указывает на то, что на самом деле в такой ситуации нет разделения, а, наоборот, существует липкая связь между ненавидящим и ненавидимым. Выражение «не могу его видеть» кажется намекающим на невозможность отделиться от объекта, к которому мы, в определенные моменты, испытываем сильную «враждебность».
Юнг, однако, считал, что любовь и ненависть - схожие понятия с противоположными знаками, и что между ненавидящим и объектом его ненависти устанавливается очень сильная связь. Истинной противоположностью любви, по Юнгу, является равнодушие.
Таким образом, переживание отделения также иногда кажется способом скрыть смятение и разочарование. Интересно заметить, что симптомы «отслоения сетчатки» описываются как внезапное появление искр и плавающих мушек.
Согласно словарю испанского языка, одно из значений слова «centella» («искра») - «остаток какого-либо сильного душевного чувства, какого-либо конфликта». С другой стороны, относительно термина «мушка», Перес-Риоха в Словаре символов и мифов объясняет, что с древности мухи считались носителями зла и чумы. В христианском символизме они представляют «грех».
Как будто видение, которое сопровождает отслоение сетчатки, «рассказывает» о драме, которую пациент «предпочитает» игнорировать. Это могут быть следы старого «конфликта», раскол (в душе), желание отделиться (от объектов мира), вызванное интенсивным чувством, «смятение», возникшее из-за «разочарования», которое переживается как «грех», как несправедливая, незаслуженная и невыносимая вина.
Наконец, последнее предположение, которую я пытаюсь привести в качестве примера к исходной гипотезе, заключается в том, что чувство отстранения, переживание, сопровождающее выражение «не могу его видеть», и которое может оставаться осознанным, чтобы скрыть смятение и разочарование, в некоторых ситуациях может стать невыносимым. Когда переживание отделения становится нестерпимым, защитная альтернатива, которая разрушает его нервную основу, приводит к тому, что его разрядку можно признать только как заболевание, как отслоение сетчатки.