Психоаналитический разбор фильма "Амели"

Найдено в сети. Автор неизвестен

Амели Пулен – девушка из (не)простой семьи
Начиная с этих строк, мы попытаемся разобраться во всем по порядку, т.е. используя хронологию фильма.
С родителями героини мы уже знакомы довольно. Продвинемся же дальше. Амели была зачата 3-его сентября 1973-его года, а родилась ровно через девять месяцев, т.е. дата ее рождения приходится на 3-е июня 1974-ого года. В данный момент ей 6 лет. Исходя из теории, она уже вошла в латентную стадию развития.

Но как обстоят дела на практике? Судя по всему, родители-невротики с самых ранних лет не давали дочери не только необходимую любовь, но и чувство свободы и независимости. Друзей в ее жизни нет, потому что границы ее мира обусловлены границами родительского дома и близлежащей территории. Но без отношений с другими нет психического прогресса. Неудивительно, что, пытаясь хоть как-то удержаться на плаву, Амели создает воображаемых друзей, с которыми повторяет домашние ритуалы (медицинский осмотр). Интуитивно понимая, что эта дорога никуда не ведет, она обращает потребность коммуникации к живому существу – рыбке Кашалот. Но мать-невротичка уничтожает и эти, и так получеловеческие, отношения. Амели оказывается в тисках, разрушить которые не в силах. Амели фиксируется на орально-анальную стадию.
  Магия, как было сказано выше, свойственна именно этой стадии. Данный инструмент оберегает ребенка от дальнейшего падения, аутистического нарциссизма, но надолго закрепощает в своем приятном мире. Кажется, что Амели уже самой не важно, есть ли у нее реальные друзья или нет.

Классический механизм: регрессия, фиксация. Фильм показывает трагедию молодой девушки, но трагедию, заканчивающуюся победой. Фильм „Амели“ – учебник для несчастных зрительниц.
Но продолжим. В замену рыбке юная Амели получает фотоаппарат – предмет сам по себе магический, он способен останавливать время. Фантазия, получившая „техническую поддержку“, развивается до патологических форм: девочка начинает видеть то, чего в реальности нет (небесные зайчики и медвежата).

При одном из таких магических ритуалов она становится свидетельницей автоаварии. Решив подшутить, сосед обвиняет Амели в причастности к аварии через фотографирование. Находясь в регрессивном состоянии, девочка, конечно же, не в силах рационализировать обвинение и принимает его за чистую монету. Так как до инцидента она фотографировала много и часто, хрупкое сознание автоматически создает цепочку, ведущую к возникновению комплекса вины. Здесь мы встречаемся со вторым, для фильма еще более важным, магическим предметом – телевизором.
Созданный в 1911-ом году, телевизор впоследствии стал неотъемлемой частью каждой квартиры. Сама жизнь перераспределилась, приближая человека к телевизору. С начала своего великого шествия по Земле он занял центральное место в наших домах и создал традицию, ранее совершенно бессмысленную: откладывать дела, чтобы посмотреть на движущиеся картинки. Все это ведет к мысли, что телевизор – один из главнейших культурных артефактов современности. С точки зрения теории коммуникации телевизор – посредник с внешним миром. Миром далеким и непонятным.

Но позвольте, таким же далеким и непонятным является и мир несознательного. Что, если Жан-Пьер Жене, понимая всю магичность данного устройства, перевернул формулировку теории коммуникации с ног на голову? Исходя из предположения, что „Амели“ – фильм психологический, такая постановка вопроса кажется логичной. Подытожим: несколько раз появляющийся в фильме телевизор (и в довольно странных ситуациях!) символизирует зеркало несознания нашей героини. На его экране мы увидим фантазии и сны Амели.
После случая с аварией девочке приходится бороться с угнетающим чувством вины за все жизненные трагедии и неурядицы. Один из видов орально-анального невроза - космическое чувство вины. Языком фильма, смотря телевизор, она видит мировые катастрофы и ощущает личную причастность. Благодаря внутренней силе Амели все же сможет отделить мировые беды от собственного Эго, и… в ней рождается желание мести. Так же, как сосед ударил по ее самому больному месту – инфантильной магичности, она ударяет по его болячке – любви к спорту.

Создается довольно опасная модель поведения: всегда отвечай той же монетой. Опасна она в первую очередь при негативном содержании: месть за обиду сопровождается субъективным ощущением справедливости. Иными словами, „та же“ монета в реальности может оказаться иной, более болезненной. Но девочка этого не осознает, ее мир сугубо субъективен, а ворота объективной реальности накрепко заколочены. Причина объектовости - неумение сопереживать чувства с другими, а это ведет к необъективной абсолютизации собственной правоты. Относительность не существует, так как субъект всегда прав, и чужое мнение – мнение несущественное. Амели в течение всего фильма ни разу не сказала „Я не права“.
Неуровновешенная Аманди, мать Амели, водит дочь в костел, где они ставят свечку с просьбой Богa о рождении брата. Вначале следует разъяснить несколько деталей.

Отсутствие у героини внутреннего отца нам уже известно, но как повлияла на нее мать? Всячески ограничивая (а значит унижая) дочь, она создает почву для развития изначально негативного материнского комплекса. А результатом является комплекс неполноценности. И с таким грузом она еще водит девочку просить у Бога другого ребенка! Бог – это, несомненно, отец. В голове Амели засчет смешания и замены символов возникает ощущение, что она здесь лишняя: мать напрямую показывает, что дочь ей не особо нужна, а отец (отец-Бог) должен в скором времени принести замену – мальчика. Сознание несформировавшегося ребенка интерпретирует это следующим образом: я ни на что не гожусь, потому что я девочка. И так шаткое самоуважение Амели трескается под катастрофой гендерной идентичности. Нет-нет, Амели не станет одеваться в мужскую одежду и говорить басом. В несознании всегда имеются механизмы, призванные защищать Эго от заржавения.
После очередного магического ритуала прошения мать погибает, став нечаяной жертвой канадской туристки-самоубийцы. Что нам хочет этим бизарным примером сказать Жене? Каждая невротическая модель мира глубоко негативна в первую очередь для самого носителя. Мать-невротичка погибает, не пережив невротического припадка. Возможно, погибает она не физически, а только психически (шизофрения), но суть одна – семья остается без матери. И если речь действительно о шизофрении, то, видимо, отец, проявив удивительную для него смелость, обманывает дочь, говоря, что мама умерла.
Семейная катастрофа в первую очередь влияет на отца. Маленькая Амели не совсем понимает, что же случилось. Рафаэль регрессирует на орально-анальную фазу. Его педантность (анальная обсессия) усиливается, мир магии заполняет сознание (строительство игрушечного мавзолея для жены).
Вступление завершается символическим выводом: Амели мечтает.

Пора взрослеть!
Амели выросла и ее комплексы выросли вместе с ней. Календарь гласит: 29-ое августа 1997-ого года. Все это время она живет с неврозом. Обсессивным проявлением являются такие действия как опускание руки в бочонок с рисом, приготовление торта и бросание камней в воду. Известно, что обсессии, как и ритуалы суеверия, оберегают невротика от внутренних страхов.
Голос за кадром сообщает, что по выходным Амели ездит к отцу. Рафаэль за эти годы сильно состарился, поник. Вся его жизнь сосредоточилась на прошлом. Он все еще тоскует по жене. Такая позиция приводит Рафаэля к жизни „сложа руки“. Он пассивен и кроме сада с гномиками ничего не знает. Дочь предлагает изменить ситуацию и заполнить свободное время путешествиями, на что тот отвечает неагрессивным причитанием, что из-за Амели они с женой потеряли возможность вести более интересную жизнь (утверждает дочь в комплексе вины).
Амели тем временем пытается вести активный образ жизни. Но, к сожалению, любовными отношениями такая жизнь не наполнена. Она все еще скрывается от людей в мире фантазий, в мире орально-анальной магии. Сидя в кинотеатре, ей интереснее наблюдать за лицами зрителей, быть социологом их эмоций. Амели играет роль воеристки, правда, направленной не сексуально. Ее возбуждает, когда во взрослых людях она видит детей. Инфантилизм негенитального мира проявляется и в способе просмотра фильма. Сюжет, данный режиссером и сценаристом, для нее не первостепенен, она отыскивает свою личную линию в фильме. Амели просто-напросто не любит свет взрослых с его упорядоченностью и причинностью.
Следующая сцена для нас важна категорически – она подводит черту под всем вышесказанным и подтверждает нашу концепцию. Итак: Амели пробует секс с мужчиной, но остается не удовлетворена. Каждый, кто смотрел фильм, помнит выражение лица лежащей под любовником Амели – процесс ее абсолютно не возбуждает. Конечно! Амели фригидна. Вспомним, что негативный материнский комплекс зачастую связан с психосоматическими проблемами. Чтобы изменить ситуацию, нашей героине предстоит найти путь к генитальности и отказаться от детского мира игр.
Но до этого еще далеко! Сейчас все только начинается.

Сцена, где Амели смотрит телевизионные кадры о смерти Леди Дианы, стартует посвещение во взрослый мир. Что представляют данные кадры? Смерть, да к тому же любимого народом человека, всегда трагедия. И смерть – это самое естественное, что к жизни относится. Карл Густав Юнг утверждал, что несознание пытается помочь человеку выкарабкаться из беды с помощью „вещих“ снов. Во сне мы встречаемся со своими страхами, ведем диалог с анимой/анимусом - пытаемся понять себя. Кадры о смерти Леди Ди – сон Амели. Подсознательно она начинает догадываться о своей непрогрессивной позиции. Сон ясно говорит ей: жизнь коротка, и ты должна уважать данное тебе право жить; оставаясь ребенком, ты убиваешь саму себя.

Столь неотложное послание вызывает в ней моментальную реакцию – Амели решает ДЕЙСТВОВАТЬ. Быть активной, не умея этого, - занятие довольно сложное. Первые шаги неустойчивы.
Опять же возвращаясь к описанию негативного материнского комплекса, упомянем о женском способе его решения. Альтруизм! Будучи ребенком, Амели не дополучила материнской любви, и теперь ей движет желание додать эту любовь другим. Она начинает жить ЗА СЧЕТ других – патологическая модель, которая все же играет прогрессивную роль (механизм, взявшийся оберечь Эго хозяйки от заржавения!). Амели медленно продвигается к миру взрослых с его конкретностью и социальной интеракцией – первый шаг к настоящим интимным отношениям. В фильме эта перемена выражена в нахождении детской шкатулки с игрушками и фотографиями, найдя которую, Амели твердо решает вернуть ее владельцу. Вернуть человека в детство – вещь довольно опасная, так как в детстве человеку может понравиться; а мы знаем, что это означает в понятиях психоанализа – регрессия!
Наша героиня начинает расследование. Первая встреча сулит знакомство с брошенной мужем женщиной, Мадлен Уоллас. Разговор (а точнее монолог) заходит сразу на больную для Амели тему: секс и смерть. Такой реализм тягостен, и она старается быстро от несчастной дамы сбежать. Следующая нить приводит Амели к продавцу овощей Колиньону и его ментально отсталому помощнику Люсьену. По ее реакции видно, что второй ей симпатичен. Но не будем заблуждаться! Это не влечение эротическое, но наклонность дружеская. Умственно неполценный молодой человек – психический побратим нашей Амели. Они оба, хоть и по разным причинам, находятся в иных мирах, нежели в каких существует их тело.
Третья, и последняя – встреча с престарелой невротической парой, родителями Колиньона. При разговоре о „пропавшем“ Доминике Бредото пожилой мсье и Амели признаются в своих неврозах и сопровождающих их обсессиях (терапевтическое „пускание блинчиков“).

Амели совершила грандиозный шаг в своем развитии! Маленький шаг для человечества, но огромный шаг для человека! Она признала свой невроз. А когда человек встает лицом к лицу к своему врагу, то уже начинает побеждать.