Влияют ли социальные сети на уровень психических заболеваний среди подростков?
Несколько вводных слов. Многие люди и даже некоторые психоаналитики были воодушевлены идеями, озвученными в документальном фильме «Социальная дилемма», где, например, утверждается прямая корреляция между доступностью инстаграма и количеством суицидов среди девочек в Англии. Ниже мы публикуем фрагмент из книги академического английского психолога Люси Фоулкс, где она трезво оценивает отсутствие серьезных научных исследований на тему влияния социальных сетей на распространение психических заболеваний и отсутствие социальной ответственности тех, кто делает широкие выводы об однозначном вреде соц.сетей.
Ее размышления перекликаются с исследованием голландского ученого Петтера Тёрнберга из Свободного университета Амстердама, он пытался проанализировать склонность политиков к дезинформации, в зависимости от их принадлежности к правому или левому лагерю. Исследование пришло к выводу, что правые (консерваторы) статистически чаще склонны использовать ложь для достижения своих политических целей. Можно связать «правую» охранительную тенденцию со страхом будущего, гораздо сложнее понять, какой социальный заказ выполняет то или иное популярное видео и какие страхи обслуживает так оформленная информация.
Ниже приводим фрагменты седьмой главы из книги Люси Фоулкс «Чем в действительности является психическое заболевание… (а чем нет)»
Согласно многочисленным заголовкам и неформальным беседам социальные сети оказывают разрушительное влияние на психическое здоровье людей, особенно молодых. Например, в феврале 2019 года газета “i” опубликовала статью с заголовком: «Уровень самоубийств среди подростков почти удвоился, социальным сетям напомнили об их “обязанности заботиться” о пользователях».
Несколько месяцев спустя, во время круглого стола, посвящённого психическому здоровью детей, принц Гарри заявил: «Социальные сети вызывают зависимость сильнее, чем наркотики и алкоголь, и при этом они опаснее, потому что воспринимаются как нечто нормальное и не имеют ограничений». Он говорил не просто о равнозначности с этими веществами — он утверждал, что социальные сети хуже. В августе 2019 года несколько знаменитостей, включая моделей Джиджи Хадид и Кайю Гербер, выложили селфи с одинаковым чехлом для телефона. На нём, в стиле предупреждения на пачке сигарет, было написано: «Социальные сети серьёзно вредят вашему психическому здоровью». (И, да, они выложили эти фото… в социальных сетях.)
Такое отношение широко распространено. Интуитивно это кажется правильным: за относительно короткое время мы кардинально изменили способы общения. Многие из нас проводят часы за устройствами, специально созданными для удержания внимания. Это затронуло не только молодёжь, но большинство обсуждений и опасений связано с тем, что эта смена поведения наносит серьёзный вред их благополучию. Часто это даже не подлежит сомнению: мы говорим о психологических издержках социальных сетей, как о неоспоримом факте. Но на самом деле всё гораздо сложнее.
Противоречивые выводы
В 2018 году в США была опубликована знаковая работа с участием более 500 000 подростков в возрасте от тринадцати до восемнадцати лет.Это исследование выявило связь между использованием цифровых экранов (любое использование экрана, не связанное с учёбой) и симптомами депрессии: как среди девочек, так и среди мальчиков, чем больше времени они проводили за экранами, тем выше были их баллы по шкале депрессивных симптомов. Для девочек также наблюдалась положительная корреляция между количеством часов, проведённых именно в социальных сетях, и проявлением депрессивных симптомов. Джин Твендж, автор исследования, изложила результаты в книге iGen, адаптация которой была опубликована в виде статьи в The Atlantic под заголовком «Разрушили ли смартфоны целое поколение?». Эта статья была распространена в интернете почти 800 000 раз. В ней Твендж пишет: «Одновременный рост популярности смартфонов и социальных сетей вызвал настоящее землетрясение — такой силы, какой мы не видели уже очень давно, если видели вообще. Существует убедительное доказательство того, что устройства, которые мы отдали в руки молодёжи, оказывают глубокое влияние на их жизнь - и делают их серьёзно несчастными».
Для многих это стало окончательным доказательством: научное подтверждение того, что они и так уже знали. Однако академическое сообщество — другие исследователи, изучающие подростковый возраст, психическое здоровье или использование технологий — было возмущено этой статьёй, особенно формулировками, которые использовала Твендж.
Первая проблема, на которую они указали, заключалась в том, что, как и во многих исследованиях, посвящённых социальным сетям, данные об использовании телефонов и симптомах психических расстройств собирались в один и тот же момент времени (что делает это исследование поперечным, а не лонгитюдным). Если вы находите положительную корреляцию между временем, проведённым в социальных сетях, и симптомами депрессии в одной точке времени, вы не можете понять, вызывает ли использование социальных сетей эти симптомы, хотя именно к такому выводу пришли авторы. Возможно, например, что люди, которые уже находятся в депрессивном состоянии, чаще пользуются социальными сетями: может быть, они отдалились от друзей и поэтому больше времени проводят с телефоном, возможно, им проще или комфортнее общаться онлайн, когда они чувствуют себя подавленными. Или же существует третья переменная — например, нехватка сна, — которая вызывает как увеличение использования социальных сетей, так и усиление депрессивных симптомов. Если у подростка бессонница, это может означать, что он чаще пользуется телефоном (потому что бодрствует дольше), и одновременно увеличивать риск депрессии (бессонница повышает вероятность её развития). На основании одной лишь поперечной корреляции невозможно определить, какой из этих вариантов верен. Но слова, используемые в этом исследовании и основанной на нем книге Твендж, говорят, что именно потребление социальных сетей приводит к депрессии. Это, очевидно, плохая научная практика, но в данном случае это ещё и социально безответственно: создание тревоги и паники (а также родительских запретов) до того, как у нас появятся все факты.
Авторов также критиковали за некорректный статистический подход, который преувеличивал связь между использованием социальных сетей и депрессией, и этим повышал вероятность того, что такая связь будет обнаружена вообще. Позднее исследование, проведённое в Великобритании под руководством Эми Орбен из Оксфордского университета, применило более надёжный статистический метод. В этом исследовании использовались данные 12 000 детей в возрасте от десяти до пятнадцати лет из крупной, национально репрезентативной базы данных. Это было лонгитюдное исследование — учёные анализировали данные за восемь временных точек в период с 2009 по 2016 год, что позволило отслеживать связи между переменными во времени.
Исследователи измеряли два показателя: количество часов, проведенных подростом в социальных сетях ежедневно, и уровень удовлетворённости жизнью, о котором сообщали сами участники. (Низкая удовлетворённость жизнью, разумеется, не является показателем психического расстройства, но часто используется как полезный косвенный индикатор проблем с психическим здоровьем.)
Результаты не выявили серьёзных причин для тревоги. Учёные действительно обнаружили отрицательную связь между использованием социальных сетей и удовлетворённостью жизнью в обоих направлениях: увеличение времени в социальных сетях было связано с последующим снижением удовлетворённости жизнью, а снижение удовлетворённости жизнью — с последующим увеличением использования социальных сетей. Эта связь была немного сильнее у девочек. Однако важно отметить, что её масштаб оказался незначительным. Исследователи выяснили, что 99,6 % вариаций в уровне удовлетворённости жизнью у девочек никак не связаны с использованием социальных сетей. Иными словами, если бы я знал, сколько часов подросток проводит в социальных сетях каждый день, эта информация позволила бы мне с точностью предсказать лишь 0,4 % общего уровня его удовлетворённости жизнью. Остальные факторы, такие как состояние здоровья, финансовое положение семьи или, например, наличие травли, оказывали бы гораздо большее влияние.
Другое лонгитюдное исследование специально оценивало симптомы тревожности и депрессии (а не уровень удовлетворённости жизнью) в течение восьми лет, хотя выборка была гораздо меньше (500 участников в возрасте от тринадцати до двадцати лет). Это исследование 2020 года под руководством Сары Койн в США не выявило связи ни в одном из направлений: когда подросток проводил больше времени в социальных сетях по сравнению со средним уровнем использования, это не приводило к последующему увеличению тревожности или депрессии; так же, как и сокращение времени, проведённого в социальных сетях, не сопровождалось снижением этих симптомов.
Всё это выглядит обнадёживающе: на основании подтвержденных лонгитюдных исследований количество часов в социальных сетях не связано с увеличением симптомов психических расстройств. Но это ещё не вся картина. Любой, кто пользуется такими приложениями, знает, что час в социальных сетях может означать совершенно разные вещи: использование социальных сетей — это не однотипное поведение. Существует множество различных приложений с разными функциями: одни больше ориентированы на просмотр видео, другие — на общение в мессенджерах. Даже в рамках одного и того же приложения способы проведения времени могут сильно различаться. В Instagram можно провести час, редактируя свои фотографии, можно — просматривая забавные видео с участием знаменитостей, а можно переписываться один на один с другом (и это только несколько примеров).
То, что мы фактически делаем в социальных сетях, сильно варьируется: от человека к человеку и даже у одного и того же человека в зависимости от дня. Если мы хотим понять, как социальные сети влияют на психическое здоровье, нам, безусловно, нужно более детально рассматривать, как именно люди проводят время в этих приложениях, а не просто измерять количество часов, которые они там проводят. Нам нужно учитывать конкретные формы поведения в социальных сетях, психологические процессы, которые за ними стоят, и то, как они могут влиять на психическое здоровье.
Когда самооценка переходит в онлайн
Хорошей отправной точкой является вопрос о том, как социальные сети могут влиять на самовосприятие человека, поскольку известно, что в подростковом возрасте оно быстро развивается и является критическим фактором для ряда психических расстройств. Одно из распространённых видов поведения в социальных сетях — это демонстрация информации о себе и своей жизни в виде фотографий, текстовых сообщений и видео: одни существуют лишь короткое время, другие можно просматривать и распространять бесконечно. Важно, что это предполагает необходимость делать выбор — что публиковать и как себя представить.
Такое «управление впечатлением» существует и в офлайн-жизни. Чтобы контролировать, как нас воспринимают другие, мы постоянно выбираем, какие истории о себе рассказывать, регулируем своё поведение, меняем внешний вид с помощью макияжа, стрижек или определённой одежды. Мы делаем это сознательно или бессознательно, чтобы представить другим определённую версию себя — более привлекательную.
Однако в «реальной жизни» мы фактически транслируем себя в режиме реального времени, и неизбежно проскакивают менее удачные выражения лица, не идеальная укладка или не самые лестные поступки. В интернете же мы можем скрыть или удалить всё, что не соответствует тому образу, который мы хотим создать. Возможность полного контроля над представлением себя в социальных сетях выводит управление впечатлением на совершенно новый уровень, и уже давно существует обеспокоенность тем, что такое «курирование» собственного образа может быть психологически вредным.
Есть некоторые предварительные доказательства, подтверждающие это. Исследователи обнаружили, что участники, которые «вложились» больше в селфи и тратили больше времени на их редактирование, с большей вероятностью набирали высокие баллы по показателю самообъективации — тенденции рассматривать собственную ценность как зависящую от своего тела и внешности. Это, в свою очередь, было связано с большей тревогой и стыдом по поводу своей внешности. Однако это исследование было поперечным, а не продольным, поэтому оно ничего не говорит нам о том, заставляет ли редактирование селфи не любить свое тело или напротив - люди, у которых более хрупкие отношения со своим телом, с большей вероятностью тратят время и усилия на редактирование своих селфи.
Исследование 2018 года изучало эту причинно-следственную связь — в частности, может ли публикация селфи заставить людей больше беспокоиться о своей внешности. В этом исследовании попросили студенток заполнить анкеты, оценивающие их текущий уровень тревожности и то, как они относятся к своему телу, а затем случайным образом разделили их на три группы. Первой группе было предложено сделать одну фотографию себя на iPad, принадлежащий исследователю, и сразу же загрузить ее в свой профиль в социальных сетях. Во второй группе участников попросили сделать несколько фотографий себя, выбрать ту, которая им понравилась, отредактировать ее с помощью программного обеспечения для редактирования фотографий (если они хотели), а затем загрузить ее в свой профиль в социальных сетях. Третьей группе, которая выступала в качестве контроля, было предложено прочитать новостную статью на iPad. Затем все группы подождали несколько минут, прежде чем ответить на те же вопросы из начала эксперимента. Исследователи обнаружили, что участники в группах селфи чувствовали себя более тревожными, менее уверенными в себе и менее привлекательными физически после выполнения задания, независимо от того, смогли ли они выбрать и отредактировать свою фотографию, тогда как контрольная группа этого не почувствовала. Это исследование дает интересную подсказку (хотя размер выборки был небольшой) о том, что трансляция селфи может оказывать по крайней мере временное негативное влияние на самочувствие людей.
Получение обратной связи
Но размещение информации о себе — это только половина истории. В большинстве приложений, когда мы что-то публикуем, мы получаем обратную связь на то, что мы публикуем, обычно в форме «лайков». Подумайте над словами одной двадцатилетней писательницы Элли Пул: «Для меня, если пост в Instagram «проваливается», то есть не получает нормального количества лайков, которое в среднем получают мои посты, моя уверенность в себе падает ниже плинтуса. В моей голове начинают вертеться вопросы: не выгляжу ли я толстой на этой фотографии? Не выгляжу ли я уродливой на этой фотографии? Не выглядит ли мое лицо странным? Не выглядят ли мои ноги слишком большими? Не выглядит ли моя фигура пухлой? И так далее, и тому подобное».
В обычной жизни мы всегда заботимся о том, нравимся ли мы другим: мы замечаем, улыбаются ли нам, делают ли нам комплименты, приглашают ли нас провести время вместе. Но социальные сети берут наше извечное желание социального одобрения и изменяют его двумя интересными и потенциально опасными способами. Во-первых, одобрение становится измеримым: как показывает приведенная выше цитата, можно точно отслеживать, насколько «нравится» ваш пост и как он соответствует средним показателям. Во-вторых, оценка публична: ваш рейтинг одобрения доступен для просмотра всем остальным, потенциально широкой аудитории. По той же причине вы также можете видеть, сколько лайков получили другие люди. В реальной жизни мы всегда задавались вопросом, что думают о нас другие, а также, являются ли другие люди более популярными, чем мы. В сети есть четко видимые показатели, которые якобы отвечают на эти вопросы.
Страшно то, что лайки — это кошачья мята, особенно для молодых людей, и что недостаточное их количество приводит к нездоровому поведению (например, навязчивым проверкам) и заставляет людей чувствовать себя тревожными и несчастными. Как показывает практика, подростки придают большое значение такой форме социального одобрения. Некоторые удаляют посты, которые, по их мнению, не получили достаточно лайков, некоторые используют хэштеги, такие как «лайк за лайк», что означает, что они готовы дать незнакомцу одобрение в обмен на одобрение в ответ.
Итак, есть некоторые научные доказательства того, что публикация селфи может иметь негативное влияние на наши чувства по отношению к себе, и есть множество анекдотических свидетельств того, что люди очень заботятся о том, как их посты воспринимаются из-за возможности количественной оценки и сравнения их популярности. Но прежде чем мы начнем делать какие-либо предположения о пагубном влиянии этой деятельности на психическое здоровье, важно вспомнить, что мы знаем о сложных и многофакторных причинах психических заболеваний. Самое главное, нам нужно помнить, что никакое из этих действий в социальных сетях не происходит в вакууме.
Я хочу сказать, что у каждого, кто публикует что-либо в сети, есть свои особые уязвимости, прошлое и реальный социальный контекст, которые в значительной степени влияют на их отношения с социальными сетями. Некоторые люди, которые делятся своими фотографиями, будут предрасположены к низкой самооценке, или расстройству пищевого поведения, или социальной тревожности из-за сочетания генетики, психологии и жизненного опыта. И для этих людей некоторые аспекты социальных сетей, особенно размещение и получение отзывов, могут быть чреватыми и дисфункциональными, иногда серьезно. Но это кардинально отличается от вывода о том, что «социальные сети наносят серьезный вред психическому здоровью каждого человека».
У нас пока нет данных, чтобы сделать какие-либо твердые выводы, но более убедительным аргументом, на мой взгляд, является то, что распространение информации и получение обратной связи подпитывает феномен «богатые становятся богаче, бедные становятся беднее». Для уверенных в себе людей с большим количеством друзей социальные сети, вероятно, служат усилителем их стабильной уверенности в себе и популярности, их существующий социальный статус подтверждается потоком онлайн-одобрения. Для тех, кто не уверен в себе или одинок в реальном мире, социальные сети также являются усилителем, но на этот раз хрупкой самооценки или неопределенного социального статуса, которые они так остро ощущают в реальной жизни. По этой причине нам нужно точно оценить наши опасения по поводу социальных сетей, чтобы сосредоточиться на подростках (и взрослых), которые уже уязвимы для таких проблем и процессов. Для людей с изначальной склонностью к расстройству пищевого поведения, скажем, сравнение с другими людьми через социальные сети или онлайн-советы о диете могут быть логичным «спусковым крючком», который толкает их к полномасштабному расстройству пищевого поведения. Но даже в этом случае нам нужно быть осторожными в оценке того, создают ли социальные сети новую проблему или эти люди могли бы в любом случае заболеть, просто с другим триггером.
Когда дело доходит до обмена контентом о себе, социальные сети могут быть зеркалом, которое отражает и в некоторых случаях усиливает существующую жизнь человека и его трудности, а не порталом в новый мир.
Просмотр вредоносного контента в интернете
В ноябре 2017 года произошел ужасный случай, когда четырнадцатилетняя британская девочка Молли Рассел покончила с собой. После ее смерти ее семья обнаружила, что она просматривала в социальных сетях много контента, связанного с депрессией, членовредительством и самоубийством. Она не сказала своей семье, что страдает. Ее отец, Ян Рассел, сказал, что Instagram «помог убить мою дочь»
После смерти Молли Instagram пообещал удалить изображения и рисунки, связанные с членовредительством и самоубийством. В ноябре 2019 года платформа сообщила, что они удалили почти 1,7 миллиона постов с апреля по сентябрь того года, более 9000 в день. Они также заявили, что только четыре из каждых 10 000 просмотров включали такое изображение, хотя неясно, какой была статистика до их вмешательства. Но по-прежнему легко найти в сети контент, описывающий проблемы с психическим здоровьем или заболевания.
На момент написания статьи поиск в Tumblr по запросу «депрессия» приводит к экрану с надписью «Все в порядке?», за которой следует ряд ссылок на службы поддержки по вопросам психических заболеваний и возможность «Назад». Однако нажмите «Просмотреть результаты поиска», и появится бесконечно прокручиваемая стена сообщений. Немного целенаправленного копания, особенно за пределами самых популярных приложений, раскрывает темный подземный мир гораздо более наглядного, откровенного контента, связанного с психическими расстройствами: изображения членовредительства, обсуждения методов самоубийства. Нет сомнений, что такие вещи существуют, их много. Более сложный вопрос - выяснить, какой именно эффект они оказывают.
Одна из возможностей заключается в том, что онлайн-материалы абсолютно не влияют на душевное состояние человека, что важно то, что происходит в реальной жизни. Люди, которые не подвержены этим симптомам, не меняются, просматривая эти посты (и, вероятно, не ищут их изначально), а те, кто их просматривает преднамеренно, в любом случае подвергаются риску; сами по себе посты индифферентны. Другими словами, уровень симптомов психического здоровья человека, включая самоповреждение и суицидальное поведение, полностью определяется тем, что происходит вне, а не внутри его телефона.
Другая возможность более тревожна: просмотр этих постов вызывает или усугубляет новые уровни дистресса и расстройства. Или в случае самоубийства и самоповреждения, они нормализуют самоповреждение как способ справиться с подавляющими эмоциями — такие посты «дают людям идею» самоповреждения: представляя способ справиться с депрессией, который они, возможно, не рассматривали раньше или могли считать слишком табуированным. Просмотр этих постов либо активирует что-то совершенно новое в человеке, создавая психическое заболевание, которое в противном случае никогда бы не возникло, либо преувеличивает симптомы у тех, кто уже нездоров, либо переводит психическое расстройство в новое повреждающее физическое поведение. Поэтому возникает беспокойство, что просмотр этих постов может сместить кого-то дальше в направлении психического нездоровья или сделать существующее расстройство с большей вероятностью физически опасным или даже опасным для жизни.
Очень сложно проверить, какая из двух гипотез верна, потому что все варианты исследования неэтичны или непрактичны. Чтобы точно знать, какое влияние оказывают эти посты, мы могли бы ... собрать группу людей, которые все сидят в социальных сетях, а затем контролировать контент, который они видят, позволяя некоторым из них видеть посты, связанные с психическими заболеваниями, членовредительством и самоубийством, а некоторым — нет, а затем сравнить их психическое здоровье в течение следующих недель или месяцев. Но это никогда не получит этического одобрения: вы не можете экспериментально подвергать людей воздействию контента, который может быть вредным.
Поэтому мы не можем точно измерить, какой эффект оказывают эти изображения. Но данные качественных исследований — тех, которые опрашивают небольшое количество участников и подробно анализируют то, что они говорят — показывают, что у нас есть основания для беспокойства. Исследование, опубликованное в 2017 году, попросило двадцать одного подростка (в возрасте от шестнадцати до двадцати четырех лет) из Уэльса с историей членовредительства обсудить роль, которую, по их мнению, Интернет мог сыграть в этом поведении. Участники описали, как изображения, которые они видели, иногда вызывали или поощряли их к самоповреждению, и что их поведение обострялось после того, как они начинали смотреть этот контент в Интернете.
У нас также есть основания беспокоиться о роли, которую Интернет и социальные сети могут играть в самоубийстве. Обзор этой темы, опубликованный в 2012 году, выявил несколько проблем: Интернет позволил людям искать в Интернете информацию, связанную с методами, и он может дать им доступ к мыслям других уязвимых людей, размышляющих о том же. Существуют также онлайн-записки о самоубийстве (публикация эквивалента записки о самоубийстве в виде обновления в социальных сетях), которые могут быть триггером для других уязвимых людей.
Таким образом, при многих расстройствах и трудностях социальные сети и Интернет в более широком смысле предоставляют доступ к единомышленникам, которые могут внедрять идеи или поощрять или нормализовать вредное поведение. Но суть остается. Как бы эти затронутые люди жили без социальных сетей? Вероятно, семена уязвимости были посеяны задолго до того, как человек впервые вышел в сеть, и он будет одновременно подвергаться воздействию многих факторов риска и в офлайне.
Могут ли социальные сети быть полезны для психического здоровья?
Мы также упускаем здесь половину истории. Когда мы думаем о молодых людях, просматривающих онлайн-контент, касающийся психических заболеваний, мы думаем о вреде, который он может нанести. Но в Интернете также есть много позитивного контента о психических заболеваниях. Например, значительная часть онлайн-активности, касающейся самоповреждения, на самом деле касается доступа к социальной поддержке.
Исследование, проведенное в США в 2006 году, классифицировало 3219 сообщений, размещенных в основном женщинами в возрасте от двенадцати до двадцати лет на 400 досках объявлений и форумах, посвященных самоповреждению. Они обнаружили, что самая большая категория (28,3% сообщений) — это те, в которых люди оказывали друг другу неформальную помощь и поддержку для снижения самоповреждения. В статье, опубликованной в 2016 году, было рассмотрено двадцать семь исследований, проведенных за предыдущее десятилетие, каждое из которых оценивало потенциальную роль Интернета и социальных сетей в поведении самоповреждения.
Авторы выделили три способа, которыми Интернет может усугубить самоповреждение: поощряя или нормализуя такое поведение, вызывая желание причинить себе вред и, если они сталкиваются со стигматизирующим, а не нормализующим контентом, заставляя людей, которые причиняют себе вред, стыдиться своего поведения. Но они также выделили четыре потенциальных преимущества: снижение социальной изоляции для людей, которые причиняют себе вред или хотят причинить себе вред; поощрение выздоровления; возможность раскрывать и обсуждать сложные эмоции и чувства; и способность всего вышеперечисленного снижать тягу к самоповреждению. Название их статьи указывает на противоречие, которое выявили авторы: «Обоюдоострый меч: обзор преимуществ и рисков несуицидальных действий по самоповреждению в Интернете».
Эта фраза “палка о двух концах” может быть использована для обобщения взаимосвязи социальных сетей с психическим здоровьем в целом. Наряду с контентом proana [об анорексии], например, существует также много онлайн-материалов, которые поддерживают здоровое пищевое поведение. Одно исследование, которое анализировало контент об анорексии на Tumblr, обнаружило, что было больше постов, поощряющих выздоровление и критикующих движение proana (63,2% всего контента о расстройствах пищевого поведения), чем постов за.
Интернет может предоставить людям, склонным к суициду, доступ к методам и единомышленникам, но он также предоставляет много возможностей для предотвращения самоубийств. Благотворительные кампании по повышению осведомленности о самоубийстве (например, как поговорить с человеком, склонным к суициду) широко распространены. Попытки поиска контента о самоубийстве в социальных сетях теперь встречают советы о том, как получить помощь, и телефонные номера, по которым можно позвонить. Когда в прошлом кто-то мог чувствовать себя совершенно одиноким, Интернет позволяет ему общаться с другими и находить поддержку.
Подводя итог, можно сказать, что социальные сети не играют роли в каком-либо психическом заболевании или проблеме с психическим здоровьем. Все зависит от того, кто вы, что вы ищете и что вы находите.
Друзья в сети
Хотя социальные сети, безусловно, имеют темную сторону (порой ужасно темную сторону), социальные сети также могут быть полезны для психического здоровья по очень простой, но часто упускаемой из виду причине: из-за возможности, которую они предлагают для общения и связи. Обзорная статья 2018 года поставила вопрос: существуют ли основные аспекты офлайн-дружбы подростков также и в сети?
Авторы выделили четыре аспекта реальной дружбы. Во-первых, оценка: друзья подтверждают самооценку друг друга, уделяя внимание и делая комплименты и заставляя друг друга чувствовать себя ценными. Во-вторых, самораскрытие: друзья делятся подробностями о своей жизни. В-третьих, друзья оказывают инструментальную поддержку, предлагая друг другу помощь и руководство. Четвертый компонент — товарищество: развлекательный аспект дружбы, тот факт, что друзьям весело друг с другом.
Исследователи обнаружили, что все четыре компонента подростковой дружбы можно увидеть в сети. Конечно, как мы уже обсуждали, подтверждение самооценки широко распространено в социальных сетях в форме лайков, а также комплиментарных комментариев к постам или даже просто получения ответа на сообщение в WhatsApp. Друзья также регулярно раскрывают себя друг другу в сети, особенно в личных приложениях для обмена сообщениями, делясь всем, от обыденного до монументального. Одно исследование показало, что подростки выходят в сеть, чтобы обсудить вещи, которые их напрягают, — и сообщают, что чувствуют себя лучше, делая это; другое исследование показало, что некоторые подростки считают онлайн-раскрытие более простым и полезным, чем разговор о своих чувствах и опыте лицом к лицу.
Подростки также оказывают друг другу инструментальную поддержку в сети: они связываются друг с другом через социальные сети, например, для помощи с домашним заданием или для получения совета по поводу одежды во время шопинга или подготовки к выходу. Наконец, есть множество доказательств того, что товарищество существует в социальных сетях — что подростки весело проводят время друг с другом в сети. Друзья обмениваются забавными гифками и мемами, снимают видео, где танцуют или бездельничают, и вместе играют в видеоигры. По какой-то причине, которую я никогда не понимала, этот развлекательный аспект социальных сетей почти полностью остается вне публичного обсуждения. Некоторые приложения для социальных сетей могут быть бесконечным источником потенциальных развлечений и комедий, которыми можно поделиться с друзьями, как для взрослых, так и для подростков. Существует так много дискуссий о том, как эти приложения созданы, чтобы вызывать «зависимость», чтобы заманивать нас своими коварными трюками, но я думаю, что ключевая причина их популярности может быть гораздо менее зловещей: это способ весело провести время с нашими друзьями.
Конечно, гиганты социальных сетей создали эти приложения не по доброте душевной. Мы наслаждаемся ими отчасти потому, что они дают нам доступ к социальным связям, но это побочный продукт их дизайна, а не их главная цель. Мы также возвращаемся к этим приложениям снова и снова, потому что они искусно разработаны, чтобы зацепить наше внимание. Например, система лайков опирается на классический психологический феномен, известный как прерывистое подкрепление: награды, которые непредсказуемы, дают нам самый большой кайф. Мы знаем это из субъективных отчетов — часть удовольствия, например, от игры в лотерею, происходит от того, что мы понятия не имеем, выиграем мы или нет — но также из исследований сканирования мозга, которые показывают, что мозг реагирует сильнее, когда награды непредсказуемы.
Именно это и происходит каждый раз, когда кто-то публикует какой-то контент в социальных сетях — он может получить несколько лайков, ни одного или огромный отклик — и с прямыми сообщениями (особенно, скажем, на ранних стадиях знакомств): если вы не уверены, получите ли вы ответ и когда, или что скажет другой человек, то вы чувствуете себя лучше, когда это окупается. Еще одна ключевая особенность лент социальных сетей заключается в том, что они позволяют нам прокручивать их почти бесконечно, не говоря уже о том, что контент подбирается под наши интересы на основе хранилища данных, собираемых о наших предпочтениях.
Но то, что социальные сети предназначены для удержания нашего внимания этими различными способами, не означает, что они не могут быть мощным источником развлечений и социальных связей одновременно. Это новое проявление того, в чем мы всегда нуждались, чего хотели и что нам нравилось: утешать, поддерживать и развлекать друг друга.
Уродливая сторона онлайн-общения
Если социальные сети являются зеркалом, отражающим лучшее из человеческих отношений, они также могут показать нам худшее. Потому что, конечно, в реальном мире люди могут быть отвратительными и ужасными по отношению друг к другу, и это происходит и в сети. Мы коснулись того, как социальные сети предоставляют дополнительные возможности для травли в подростковом возрасте — например, люди могут делать унизительные фотографии и видео и делиться ими в сети, троллинг с агрессивными или оскорбительными сообщениями, выдача себя за другое лицо, порно, месть, шантаж и угрозы изнасилования и смерти. Совершенно неудивительно, что стать объектом такого насилия может сказаться на психическом здоровье, а в худшем случае может увеличить риск самоубийства. Метаанализ 2014 года сорока трех исследований и более 300 000 участников показал, что кибербуллинг связан с усилением мыслей о самоубийстве (хотя следует отметить, что исследования были перекрестными).
Остается открытым вопрос, оказывают ли издевательства или оскорбления в Интернете более негативное воздействие на жертв, чем эквивалентное поведение в реальной жизни. Важно учитывать, что подавляющее большинство молодых людей, подвергающихся издевательствам в Интернете, подвергаются издевательствам и в реальном мире. Одно исследование 2017 года, в котором приняли участие более 2700 подростков из Великобритании, показало, что только 1% жертв кибербуллинга подвергались издевательствам «только» в Интернете. Авторы во главе с Дитером Вольке пришли к выводу: «Кибербуллинг создает мало новых жертв, но в основном является новым инструментом для нанесения вреда жертвам, которые уже подвергались издевательствам традиционными способами».
Тем не менее, безусловно, есть некоторые причины, по которым издевательства в Интернете могут принести дополнительные страдания и вред. В Интернете виновник насилия может быть анонимным — это гораздо сложнее осуществить в реальной жизни — и это может усилить степень стресса, который он порождает. В Интернете один акт насилия может бесконечно воспроизводиться, выходя далеко за пределы контроля жертвы. Для молодых людей, в частности, тот факт, что травля может продолжаться в сети, означает, что нет безопасного убежища, когда заканчивается учебный день. Жертвы, которые не чувствуют себя в безопасности в школе, теперь чувствуют себя небезопасно везде, когда бы они ни доставали свой телефон.
Таким образом, социальные сети дали возможность новой форме старого явления, которое, как мы уже знали, было разрушительным, и потенциально усугубили его. Но выяснение того, действительно ли это создает дополнительный вред (традиционная травля сама по себе очень вредна), является вопросом будущих исследований.
Публичный разговор
Подводя итог, можно сказать: социальные сети — это много разных вещей одновременно, выполняющих множество функций даже для одного и того же человека. Для некоторых они, безусловно, могут быть вредны. Они могут вызывать и усугублять существующие уязвимости, а также усиливать и продлевать социальные проблемы, которые начались в реальном мире. Хотя у нас нет точных данных по этому поводу и, возможно, никогда не будет, вполне вероятно, что социальные сети могут стать тем спусковым крючком, который переместит уязвимого человека через размытую грань между психическим здоровьем и болезнью.
Но социальные сети также могут быть источником большой социальной поддержки и радости, и жизненно важно, чтобы мы осознавали, насколько многогранными могут быть их эффекты. Эти эффекты зависят от множества факторов: личности человека, его уровня самооценки, его социального или профессионального статуса, приложений, которые он использует, как он их использует, людей, на которых он подписан, отзывов, которые он получает на свои посты, публикуют ли они вообще... даже какой сегодня день. Просто невозможно сказать, полезны или вредны социальные сети для психического здоровья. Они и то, и другое.
Однако публичный разговор по-прежнему зациклен только на вреде. Я думаю, что одна из причин, по которой социальные сети так демонизируют, сводится к одной истине: они новые. Есть отличный сайт под названием Pessimists Archive, который публикует старые газетные статьи, выражающие тревогу по поводу технологий и изобретений, которые мы теперь используем каждый день, не задумываясь. В одной статье 1897 года описывается эпидемия «телефонной мании», в которой говорится, что «явным симптомом болезни является желание разговаривать с людьми, находящимися в отдаленных точках, о самых разных вещах в любое время дня и ночи». В статье Pittsburgh Post-Gazette от 1944 года выражается обеспокоенность тем, как радио влияет на сон молодых людей: «Как знает каждая мать, часто к своему разочарованию, радио вызывает огромное количество трений между родителями и детьми и, безусловно, представляет собой своего рода препятствие для гладкого завершения дня, с которым родители не сталкивались до появления этого изобретения». Есть похожие статьи о Sony Walkman, телевидении и фильмах. На протяжении всей истории люди были обеспокоены последними тенденциями в молодых поколениях и тем вредом, который новые технологии могут им нанести, страхи, которые, как правило, уменьшаются по мере смены поколений и появления новых тенденций и технологий.
Я также задаюсь вопросом, есть ли что-то расстраивающее и пугающее для сегодняшних родителей в возможности так ясно видеть, сколько психологического пространства занимает социальный мир их подростка. Конечно, некоторые родители беспокоятся о социальных сетях, потому что их ребенок подвергается издевательствам или расстроен чем-то конкретным, что произошло в сети, и в этой ситуации совершенно уместно беспокоиться. Но при отсутствии какого-либо стресса или несчастья я задаюсь вопросом, есть ли что-то нервирующее в возможности явно видеть, насколько сверстники значимы для молодых людей — социальный мир, который теперь вытесняет мир семьи, самих родителей. Сверстники и общение всегда доминировали в жизни подростков, но раньше это было немного более скрыто: держалось в уме или выражалось в местах, где нет родителей, во время и после школы. Теперь родители видят, как это увлечение проявляется прямо перед ними. Гораздо легче критиковать и осуждать телефоны, чем распознать в них то, чем они так часто являются: свидетельством совершенно нормальной биологически обусловленной социальной одержимости подростков.
Наконец, мне интересно, не ругают ли некоторые взрослые социальные сети по другой причине: это свидетельство этапа жизни, в котором они отстали. Есть странный момент, который переживают все взрослые в какой-то момент, когда мы понимаем, что мы уже не молодые. Когда-то мы использовали технологию, которую взрослые не могли понять, но теперь это мы не понимаем ее.
По правде говоря, страх и даже презрение, направленные на социальные сети, вероятно, проистекают из всего этого. Чтобы понять недавний рост проблем с психическим здоровьем, разумно рассмотреть влияние телефонов и социальных сетей. Действительно, есть некоторые обоснованные опасения по поводу этих платформ, и у нас по-прежнему очень мало веских доказательств об их потенциальном вреде. Но мы не должны сосредотачиваться на телефонах и социальных сетях, исключая другие возможные объяснения. Если мы согласимся, что рост использования социальных сетей — это, в лучшем случае, только часть истории, то что еще может способствовать росту зарегистрированных показателей, которые мы наблюдаем сегодня?